Владимир Скосырев Встреча министров иностранных дел России, Китая и Индии, состоявшаяся вчера во Владивостоке, не принесла существенных договоренностей. Из коммюнике, опубликованного по ее завершении, трудно представить, что три державы намерены начать реально взаимодействовать во имя сохранения стабильности на их внешних рубежах. «Треугольник Москва–Пекин–Дели», создать который предложил еще Евгений Примаков, когда занимал пост премьера, остается своего рода фантомом.
Каких-либо конкретных шагов, идущих дальше деклараций, провозглашающих приверженность идее многополярного мира, они не предпринимают. Чем объяснить такую сдержанность? Прежде всего тем, что сама идея многополярного мира – это не более чем эвфемизм, предполагающий противодействие гегемонии США. Если бы треугольник обрел реальные международно-правовые формы, это означало бы образование альтернативного Америке центра силы в Азии и неминуемо вызвало негативную реакцию Вашингтона.
Между тем ни Москва, ни Пекин, ни Дели не желают таких неприятностей. Для Владимира Путина Джордж Буш – партнер в борьбе с расползанием ядерного оружия и за поддержание стратегической стабильности в мире. Открыто противодействовать сверхдержаве, несмотря на раздражающую Москву активизацию Вашингтона в СНГ, по меньшей мере контрпродуктивно.
Китай, ежегодно поставляющий в США товары на десятки миллиардов долларов и ставший самым привлекательным рынком для американских инвесторов, также не настроен подвергать свои отношения с Америкой риску. К тому же сколь ни болезненно Пекин реагирует на планы США поставить новейшие вооружения Тайваню, он отнюдь не добивается свертывания американского военного присутствия в Восточной Азии. Ведь уход американцев открыл бы дорогу перевооружению Японии.
Что касается Дели, то там считают, что связи с США никогда не были столь близкими, как сейчас. Санкции, которые были наложены на Индию за ядерные испытания, практически отменены. Госсекретарь Кондолиза Райс, побывавшая недавно в Индии, подчеркнула, что Индия и США привержены «общим ценностям», имея в виду демократические. Поэтому Вашингтон предложил индийцам то, в чем прежде решительно отказывал: сотрудничество в сфере освоения мирного атома, космоса, высоких технологий и даже в области ПРО.
Словом, ни у одной стороны «треугольника» до сих пор не было резона возводить даже подобие трехстороннего согласия и тем самым бросать перчатку Америке. Но проблема в том, что после недавних потрясений в Узбекистане обстановка на дальних рубежах России, Индии и Китая изменилась. Плох или хорош режим Каримова, он зашатался. У трех государств есть опасение, что крушение режима Каримова приведет к власти не умеренных мусульманских реформаторов, а экстремистов, мечтающих установить халифат в Центральной Азии, и что насильственная революция по эффекту домино перекидывается на другие азиатские республики СНГ. В соседнем Афганистане талибы, которые пока вынуждены довольствоваться спорадическими атаками на части НАТО и вооруженные формирования президента Карзая, вновь станут серьезной силой.
Индия и Китай не смогут остаться сторонними наблюдателями. Любопытно привести слова Ронена Сена, нынешнего посла Индии в США: на Западе мало кто осознает, что расстояние от Дели до Душанбе короче, чем расстояние от Дели до городов юга Индии. Индия, как и Россия, – многоконфессиональная и многонациональная страна, которая в течение многих лет подвергается нападениям со стороны боевиков исламистского толка (прежде всего в Кашмире) и сепаратистских группировок на восточных границах. Усиление экстремистов в Центральной Азии неминуемо отразилось бы на Индии.
Что же до КНР, то у нее есть свое сепаратистское подполье в Синьцзяне. Это сторонники движения за создание «Независимой республики Восточный Туркестан», которое опирается на уйгуров и другие коренные народы, недовольные тем, что Пекин многие годы проводил политику переселения китайцев в Синьцзян. Число сепаратистов неизвестно, но сведения об устраиваемых ими терактах время от времени проникают в печать. Приверженцам «независимого Туркестана» в 90-е годы удалось создать свои ячейки в Киргизии и Казахстане, но впоследствии они были закрыты властями. Ясно, что успехи исламистов в бывших советских республиках создали бы условия максимального благоприятствования для подпольщиков.
Невнятные заявления трех держав по поводу желательности укрепления сотрудничества не отвечают реалиям дня. Многие наблюдатели полагают, что пришло время координации усилий против терроризма. Если Индии и Китаю трудно наладить прямое взаимодействие (многолетний территориальный спор между ними заморожен, но не решен), то можно использовать механизм Шанхайской организации сотрудничества – ШОС. Вопрос о вступлении Индии в ШОС обсуждается уже не один год.
Если «треугольник» – в рамках ШОС или вне его обретет реальные очертания, то имеет смысл задуматься о том, чтобы привлечь в эту структуру еще одного регионального игрока – Пакистан. Во-первых, потому, что эта страна числится в союзниках США (как, впрочем, и Китая). Значит, американская аллергия на образование «треугольника» будет не столь сильной. Во-вторых, президент Пакистана Мушарраф вступил в смертельную схватку с «Аль-Каидой» и ее единомышленниками дома и потому поддержит фронт против террора. При таком раскладе сил у формирующейся новой структуры, будь то тройка или четверка, будет больше шансов превратиться в туза и играть стабилизирующую роль в Азии.
