Артур Блинов. В дни празднования юбилея Победы в США произошел курьезный политскандал: конгрессмен-демократ Гарри Рейд обозвал президента Джорджа Буша и тут же поспешил извиниться перед Белым домом. Законодатель с запозданием вспомнил о традиции, запрещающей поносить лидера страны, когда он находится за рубежом.
Впрочем, неудачно и слово, которым конгрессмен обозвал президента – looser (неудачник). Оно никак не шло первому американскому президенту, лицезревшему большой парад на брусчатке Красной площади. И на параде, и на других церемониях Буш держался уверенно и благодушно – в полном соответствии со статусом «особого гостя», как его назвал российский президент Владимир Путин. Судя по тому, как пребывание Буша подавали и российские, и американские телеканалы, он действительно был первым среди всех иностранных лидеров, хотя такой статус протоколом не предусмотрен.
Буш как бы затенял других важных гостей, в числе которых в первую очередь следует назвать председателя КНР Ху Цзиньтао, индийского премьера Манмохана Сингха и главу японского правительства Дзюнъитиро Коидзуми. Приведенный перечень имен лидеров крупнейших азиатских стран неслучаен, ведь любой уклон в сторону европо-американоцентризма – не на пользу российской внешней политике.
Поприсутствовав утром 9 мая на военном параде на Красной площади, Буш во второй половине дня был уже в Тбилиси. Ранее, до Москвы, он посетил Ригу. В целом получилась комплексное турне, в ходе которого Буш, по оценке французской «Монд», «смог отдать дань Победе во Второй мировой войне и одновременно поддержать продемократические чувства на постсоветском пространстве». К этой официально объявленной программной цели Вашингтона – «продвижению демократии» – добавляется еще одна. Это некое урегулирование отношений между Россией и ее соседями на постсоветском пространстве.
«Сердечной, откровенной и временами непринужденной» назвал помощник президента США по национальной безопасности Стивен Хэдли беседу, которая состоялась между Владимиром Путиным и Джорджем Бушем в Москве. Говорили сначала с глазу на глаз, а затем в присутствии членов делегаций. Госсекретарь Кондолиза Райс сказала, что в своих отношениях президенты «абсолютно прямы». При всем широком спектре поднятых вопросов – от ближневосточной проблемы до Ирана и Северной Кореи – названные характеристики в первую очередь относятся к теме демократии, занявшей в беседе президентов видное место. Поднявший ее Буш вновь, как и на предыдущем саммите в Братиславе, предостерег Путина относительно антидемократических тенденций в России. Со своей стороны, Путин не только оправдывал свои действия спецификой российских условий, но и ответил критикой в адрес США.
Блиц-визит Буша в Россию и в две соседние страны – Латвию и Грузию – бесспорно дал возможность американскому президенту проявить политические таланты. Он выступил не только как настойчивый пропагандист «демократических ценностей», но и как умелый дипломат. Высказывая поддержку этим странам, он не вызвал негативной реакции Москвы.
Между тем следует признать, что в лице Путина Буш встретил жесткого полемиста. О том, какие аргументы российский президент противопоставил рассуждениям Буша, свидетельствует его интервью в эти же дни американскому телеканалу Си-би-эс (передача «60 минут»). В нем Путин напомнил, что в то время как в России действует система прямых выборов президента, в США сохраняется анахроничная двухступенчатая система, предусматривающая сначала избрание коллегии выборщиков.
Эксперты считают названную тему крайне болезненной для Буша, так как в 2000 году он стал президентом, получив меньше голосов избирателей, чем его соперник Альберт Гор (но больше голосов выборщиков). Вот почему на интервью так живо откликнулась госсекретарь Райс – она «переключила стрелки» на тему «сдержек и противовесов» в политической системе США.
В Москве напрямую не реагируют на роль «разводящего», взятую на себя Вашингтоном на постсоветском пространстве. Похоже, с подобными действиями, в каких-то случаях направленными на сглаживание разногласий, а в каких-то, наоборот, в Москве уже смирились. Получается, что на постсоветском пространстве появился своего рода «старший брат», правда, не в оруэлловском, а скорее в старом бытовом понимании – как фигура, спешащая высказать свой вердикт по любому спору.
