Борис Виноградов В субботу вьетнамцы отмечают 30-летие окончания войны за национальное освобождение и объединение Родины. Эта война, начавшись в 1945-м, длилась ровно 30 лет и завершилась 30 апреля 1975 года взятием Сайгона. С тех пор этот день в СРВ считается национальным праздником.
Особенно пышные торжества в этот, юбилейный, год проходят в Хошимине – бывшем Сайгоне. На улицах в эти дни можно видеть немало американцев. Среди них есть и журналисты, в том числе и те, для кого это своего рода ретровояж в места, где они уже были более 30 лет назад. Вашингтон давно уже восстановил дипотношения с Ханоем в полном объеме, сотрудничество развивается. На месте старого посольства, с крыши которого 30 апреля 1975 года взлетел вертолет посла Грэма Мартина, выросло новое здание генерального консульства. Сейчас в нем работают более 50 дипломатов.
Для сравнения, в российском генконсульстве, что по соседству, сотрудников на порядок меньше. Любопытно, что объемы товарооборота с Вьетнамом соотносятся в той же пропорции: у американцев – 5 млрд. долл., у нас – в десять раз меньше.
Западные аналитики, включившие Вьетнам в число «азиатских драконов» XXI века, сейчас все больше задаются вопросом: как это стране, еще недавно жившей впроголодь, удалось так подняться? Но менее всего этот феномен понятен гражданам России, привыкшим считать Вьетнам слаборазвитым должником. Ведь стремительный подъем пришелся как раз на тот момент, когда Москва прекратила оказывать ему экономическую помощь. На сегодняшний день, по статистике ООН, Вьетнам входит в десятку наиболее динамично развивающихся стран мира. Темпы экономического роста уже несколько лет не опускаются ниже 8% и уступают лишь китайским.
Страна не только решила продовольственную проблему, но и вышла на второе место в мире по экспорту риса, обогнав по этому показателю США и Индонезию. Последние три года отмечены самыми низкими темпами инфляции в Азиатско-Тихоокеанском регионе – менее 4%. Национальный доход на душу населения за время рыночных реформ вырос с 128 долл. до одной тысячи. Иностранные инвестиции достигли 48 млрд. долл. и в текущем году должны вырасти еще на 3,3 млрд. В стране быстро развиваются современные отрасли промышленности – добыча и переработка нефти, машиностроение, электроника. Рынок информационных технологий ежегодно растет в среднем на 6,3%. Производство компьютеров ставится на поток в кооперации с Малайзией, Тайванем, Сингапуром, Южной Кореей.
На последнем саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), состоявшемся в 2004 году в Чили, отмечалось, что Вьетнам стал одной из наиболее привлекательных стран для вложения капиталов. В списке главных инвесторов лидируют Тайвань, Гонконг и Сингапур. (Сказывается влияние китайской диаспоры на юге Вьетнама). Далее следуют Япония, Франция, Германия, Австралия, США. 70% товарооборота приходится на Юго-Восточную Азию, 20% – на Европейский союз. Россия – в конце списка. А между тем, как отмечается в ежегодном докладе Экономического и социального совета ООН (ЭКОСОС), Вьетнам, занимающий четвертое место по численности населения в Азии (более 82 млн. человек), способен уже в этом десятилетии выйти на лидирующие позиции в регионе. Опыт «вьетнамского скачка» внимательно изучается на Западе. Билл Клинтон – первый президент США, посетивший Вьетнам после войны, с сожалением признал, что долгое эмбарго на торговлю с коммунистическим Вьетнамом обернулось для американского бизнеса потерей рынка. На ликвидацию пробелов брошены мощные силы.
На этом фоне продолжается уход России из Вьетнама. Речь не только о том, что в 60 и 70-е годы вьетнамцы воевали нашим оружием и с нашей материальной и моральной поддержкой. Уже после войны было сделано немало для экономики СРВ, заложена база промышленного развития. Эта помощь оказывалась по идеологическим соображениям: Вьетнам являлся «форпостом социализма» в Юго-Восточной Азии. Но 10 млрд. долл. в него так или иначе вложено. Правда, по условиям Парижского клуба выплате подлежат только 1,7 млрд. Да и то в рассрочку, поставками товаров. Важно, что Москва утрачивает капитал куда более ценный. Речь идет об уникальном опыте взаимодействия и сотрудничества, о геополитических интересах.
Мои вьетнамские собеседники в Хошимине признавались, что уход российских моряков из Камрани летом 2003 года был для них полной неожиданностью. Были брошены не только дорогостоящие объекты стратегического значения, но и претензии на особый статус.
То, что случилось дальше, свелось к формуле: око за око. Вьетнамцы вернули российскому участнику СП «Вьетсовпетро» 220 млн. долл., аванс в строительство нефтеперегонного завода в Зунгкуате. Вернули вместе с набежавшими процентами и просили больше не беспокоиться по поводу совместного участия. Основными подрядчиками стали японцы и французы. Американский концерн Foster Wheeler выдал базовую документацию. Стоимость проекта – 1,3 млрд. долл., окупаемость – 7 лет. Это тот самый проект, который Владимир Путин называл «очень привлекательным».
У российского бизнеса есть еще возможность получить другие заказы. В этом году состоится тендер на строительство второго гидроузла на реке Черной в провинции Шонла. Первый – «Хоабинь» – был построен с советской помощью в 1998 году. Он стал флагманом вьетнамской энергетики. Но потребности растут. Решено также построить АЭС в Далате. Специалисты Минатома предлагают свой, относительно дешевый проект. Московский «Метрострой» пытается получить подряд на строительство метро в Хошимине и Ханое. Однако конкурентов много, и россиян ставят в общую очередь. Кому достанутся «сделки века», покажет тендер. Одно ясно: рассчитывать на какие-то преимущества из былых симпатий уже не приходится.
Хошимин–Москва
