Юлия Петровская Самая известная «четверка» в международной политике – «ближневосточный квартет» (Россия, США, Европейский союз, ООН). Этот квартет просуществует еще очень долго – судя по отдаленности перспективы ближневосточного урегулирования. Четверка с участием России, Испании, Франции и Германии, первое заседание которой состоится сегодня в Париже, напротив, может быстро исчезнуть. Ее судьба будет во многом зависеть от внутриполитических событий в каждой из указанных стран. При этом Россия не является в этом смысле определяющим игроком.
Собственно, «европейская четверка» не возникла бы, если бы столь бесславно не завершилась карьера испанского премьера Аснара. Вскоре она вполне может стать пятеркой, если в 2006 году Берлускони потеряет премьерский пост в Италии. Не стоит исключать также, что из этой группы исчезнет Россия (например, с завершением карьер Ширака и Шрёдера и прихода к власти во Франции и Германии политиков, ориентированных на максимальное сближение с США).
Итак, появлению нового формата в Европе мир обязан новому испанскому премьеру Сапатеро, который оперативно вывел войска из Ирака, обозначив пределы союзничества с Америкой, и продемонстрировал готовность к более тесному взаимодействию с Шираком и Шрёдером. Тем самым вес «старой Европы» (как выражаются неоконсерваторы в США) увеличился. Данная «тройка» (в отличие от «тройки» Франция-Германия-Великобритания) оказалась пригодной для перевоплощения – по необходимости – в квартет с участием России. И это хорошо для Москвы.
Во-первых, формат Россия-Франция-Германия выглядит устаревшим, вызывая ассоциацию с противодействием Бушу на начальной стадии иракской войны. Через два года после начала этой войны ни одна из упомянутых стран не готова открыто противодействовать планам Вашингтона на иракском направлении. Во-вторых, Москва уже длительное время предпочитает переговорам с Европейским союзом любые другие европейские форматы. Чем больше влиятельных государств пожелает участвовать в отдельных от еэсовских контактах с Москвой, тем уверенней она будет чувствовать себя на европейской арене – как в диалоге с евробюрократией, так и в отношениях с бывшими сателлитами.
У трех сегодняшних собеседников Владимира Путина – Жака Ширака, Герхарда Шрёдера и Хосе Луиса Родригеса Сапатеро (в отличие от СМИ в их странах) – нет аллергии на чеченскую войну, «дело ЮКОСа», сворачивание демократии в России и связанные с этим досье. Это позволяет собеседникам полностью сконцентрироваться на большой политике – Ближнем Востоке, Ираке, Афганистане, борьбе с терроризмом, разоружении и т.п. В то же время у ближайших партнеров Москвы есть серьезная озабоченность нежеланием Москвы «делиться» пространством СНГ и вообще обсуждать положение дел в бывшем СССР. Такие дискуссии до сих пор носили лишь формальный характер – даже с такими близкими России государствами, как Германия и Франция. Дипломаты в Европе так формулируют позицию Москвы в этом вопросе: Запад не может претендовать на роль в регионе, равную российской. Однако это не останавливает ключевые столицы в стремлении обрести ее.
Европейцы упирают на то, что не хотят проводить новые разделительные линии, что их волнует прежде всего безопасность. В этой связи они готовы подключиться к урегулированию приднестровского, абхазского и южноосетинского конфликтов. Москва продолжает заявлять, что не видит в этом надобности. Параллельно европейцы углубляются в «запретную тему». Например, на этой неделе Евросоюз назначил спецпредставителя по Молдавии. Понятно, что его главный интерес – Приднестровье. У России все меньше рычагов препятствовать подобным интересам. А значит, она рискует вступить в серьезное столкновение со своими главными партнерами, отказываясь от дискуссий по СНГ – теме, ставшей для них одной из приоритетных.
Москва нуждается в различных «дискуссионных клубах», так же как и ее партнеры. «Четверка» – лишь один из них, но не самый немаловажный. Вес «квартета» будет тем больше, чем меньше противоречий возникнет между его участниками на новом этапе европейского строительства. Москве не стоит забывать об этом.
Дарья Гармоненко