«Европейский выбор» под вопросом

В Гааге 11 ноября пройдет очередной саммит Россия–ЕС. Эта встреча вполне может стать рубежом, после которого российско-европейские отношения станут другими. Скорее всего забудется тот формальный «европейский выбор России», который был провозглашен президентом Владимиром Путиным четыре года назад. Изменится и политика Европейского союза в отношении Москвы.

Не секрет, что за ширмой дружеских деклараций о стратегическом партнерстве в последние годы, и в особенности месяцы, между Россией и ЕС растет взаимное раздражение. И тому есть немало причин.

Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС), регулирующее отношения РФ–ЕС и истекающее в 2007 году, большей частью так и не реализовано. Обсуждаемая концепция «четырех общих пространств» (экономическое; свободы, безопасности и правосудия; внешней безопасности; науки, образования и культуры), призванная заменить СПС, на деле преследует целью хоть как-то заполнить содержательный вакуум в российско-европейских отношениях, возникший после расширения Евросоюза. Дело в том, что отношения с Россией попали в единый список так называемого «непосредственного соседства», оказавшись на одном уровне со странами Северной Африки, Украиной, Молдовой, Грузией, и т.п. При этом на фоне самого последнего похолодания между Россией и ЕС (в связи с предложенными Путиным реформами избирательной и федеральной систем) из Брюсселя доносятся слухи о возможной приостановке реализации и этой концепции.

Ни одно из ключевых требований России к ЕС за последние несколько лет так и не было удовлетворено, а если и было, то с длительными задержками. Так, статус рыночной экономики России был предоставлен европейцами лишь после того, как это сделали США. Проблема свободы передвижения людей и товаров в Калининградскую область решена не в нашу пользу. Шенгенский режим надолго еще останется преградой на пути россиян. Брюссель удовлетворен положением русскоязычного населения стран Балтии, что вызывает резкое недовольство в Москве.

В экономической области Евросоюз борется за каждую мелочь, выжимая из России односторонние уступки собственному бизнесу. Чего только стоит требование отказаться от практики взимания компенсационных выплат с европейских авиакомпаний за использование ими беспосадочного транссибирского маршрута. К слову, рынок авиаперевозок «Европа–Азия» является одним из самых быстрорастущих в мире.

Россию не устраивает практика ЕС навязывания собственных норм и стандартов как единственного условия сотрудничества. Ведь Брюссель требует от Москвы соблюдения сугубо европейских (а не всеобщих) правил, стандартов и норм, но в ответ не предоставляет никаких прав в области принятия решений по этим стандартам. Некоторые требования Евросоюза идут в своем либерализаторском порыве дальше самих европейских стандартов. В этой связи стоит упомянуть намеки на целесообразность приватизировать компанию «Аэрофлот» в целях «либерализации российского рынка гражданской авиации». Между тем в самом ЕС в госсобственности находится от 50 до 70% акций национальных авиаперевозчиков – таких, как «Финн эйр», «Эр Франс», «Люфтганза», «Бритиш эйрвейз», «Алиталия».

Брюссель имеет к Москве немало претензий. Главным образом они касаются вектора ее политического развития. При этом устойчивая демократия в соседних с ЕС государствах рассматривается им как главная гарантия собственной безопасности. Брюссель раздражает постоянное стремление Москвы заменить реальную работу по выполнению подписанных соглашений (того же СПС) политическими декларациями. Провозгласив «европейский выбор», Россия не сделала ничего, чтобы этот выбор стал реален. Для нашего правительства, видимо, удобнее выступать с декларациями и затем откупаться экономическими уступками.

Одним словом, обе стороны подходят к саммиту с обширным списком обид и претензий. Конечно, такое бывало и раньше. Однако на сей раз могут сработать дополнительные раздражители.

Во-первых, с присоединением 10 новых стран заряд негатива по отношению к России в Брюсселе увеличился. Показательной стала состоявшаяся 10 октября в Люксембурге встреча глав МИДов 11 стран – членов ЕС, среди них новички (Польша, Чехия, Венгрия, Словакия, Эстония, Латвия, Литва), страны Северной Европы (Дания, Швеция, Финляндия) и Австрия. Цель – поднять роль «малых стран» во внешней политике ЕС, а более конкретно – ужесточить политику Брюсселя на российском направлении.

Во-вторых, не на пользу России смена состава Еврокомиссии. Будущий комиссар по внешним связям Бенита Ферреро-Вальднер настроена по отношению к Москве не менее жестко, чем ее предшественник Крис Паттен. Выступая перед Европарламентом, госпожа Ферреро-Вальднер заявила: «Мы является свидетелями отступления демократии в России». В результате данный вопрос оказался на контроле у Европарламента, который теперь будет всякий раз спрашивать с еврокомиссара, как выполняется обещание «журить Россию за демократию».

В российско-европейских отношениях возможны два пути. Либо стороны начнут период взаимного отчуждения, либо Брюссель и Москва осознают наконец необходимость двустороннего сближения, при этом последняя сделает не формальный, а реальный европейский выбор. К сожалению, на сегодняшний день более вероятным выглядит первый сценарий.

Исходя из сегодняшних реалий, у России нет альтернативы, кроме действительного европейского выбора. Расширившийся Евросоюз – это та реальность, с которой надо считаться – вне зависимости от того, отвечает она чаяниям нынешней политической элиты России или нет. Исходящая с юга угроза терроризма, нестабильности, религиозного экстремизма, гражданских войн и распространения оружия массового поражения – это тоже реальность, с которой Москве без помощи Европы не справиться. Единственным разумным выбором для России является осторожная интеграция с ЕС в отдельных областях – с необходимой гармонизацией законодательства и ценностей и наделением Москвы правом принятия решений по этим областям. Предстоящий саммит должен начать отношения «с чистого листа» и с новыми целями – целями взаимной интеграции.