Алексей Богатуров О превентивной стратегии Буша в предшествующие два года писали и толковали так много, что убежать от ее влияния было вряд ли можно. Три четверти русских авторов, как и большинство западноевропейских аналитиков (за вычетом британских), превентивность осуждали. Все отлично понимали, что идея превентивности теоретически красива, проста для усвоения и убедительна – с точки зрения логики стратегического мышления Клаузевица в его интерпретации Лениным и многими мастерами советской военно-стратегической мысли.
Но не было секретом и другое: идея превентивности на практике служила в руках администрации республиканцев в США делу обоснования войны в Ираке. А самое главное – она была теоретическим оправданием возможного произвольного вмешательства американцев в любой точке мира под предлогом необходимости «профилактики» реальных или мнимых угроз, что могли привидеться исходящими из этой точки кому-либо из команды Буша. Под «активной обороной» военные специалисты во всем мире понимают ведение оборонительной войны на территории противника. Но как же тогда отличить оборонительные действия от наступательных? Да никак! За последние сто лет четко отличать активную оборону от наступления никто не научился, чем и попользовались сотрудники команды республиканцев.
В этом деликатность вопроса о превентивной войне на чужой территории и теоретическая неразрешимость вопроса о том, справедлива такая война или нет. Вокруг этой неясности – беспредельное поле для злоупотреблений, лицемерия и двойных стандартов. Если нападение США и Британии на Ирак в интересах профилактики нераспространения оружия массового уничтожения «справедливо», то почему надо будет считать «несправедливым» нападение на Грузию, на территории которой продолжают базироваться чеченские экстремисты и террористы? Может быть, России теоретически уместно нанести точечные удары и по избранным «потенциально террористическим» объектам в Турции, на территории которой турецко-чеченская диаспора на самом деле имеет собственную инфраструктуру, подчиненную задачам поддержки бандитов на российской земле. Припомним, что в 1974 г. израильтяне – тоже ссылаясь на профилактику военной угрозы – разбомбили ядерный реактор в Ираке, который даже и границы общей с Израилем не имеет. Для горячих голов подобные рассуждения могут показаться заманчивыми. Только можно очень далеко зайти. Хорошо бы поостыть.
В августе 1914 г. Австро-Венгрия решила «слегка» проучить Сербию. Последняя в самом деле вела себя вызывающе, поощряла довольно злобную антиавстрийскую и антивенгерскую пропаганду и нисколько не мешала славянским террористам базироваться на сербской территории, разрабатывать и осуществлять их планы против австрийцев. Императорскому правительству в Вене грезилась маленькая победоносная война. Австрийцам и в голову не приходило, что их нападение на Сербию выльется в мировую бойню, которая к 1918 г. полностью уничтожит Австро-Венгрию как государство.
Правда, есть примеры и иного рода. Незаметно, чтобы нападение на Ирак нанесло удар по позициям Буша. Если верить международным опросам общественного мнения, почти во всех странах мира республиканскую администрацию США не любят и желают ей поражения на выборах в ноябре. Но внутри США республиканцы уверенно опережают демократов. Это и есть главный источник соблазна для тех, кому импонирует успех международной и внутренней политики Буша – соблазна и у нас, в России.
Американский президент возродил в международной политике моду на броский, наступательный, решительный и граничащий с агрессивностью тип поведения. Путину манеры Буша нравятся ничуть не меньше, чем, например, Шираку, Берлускони или японскому премьеру Коидзуми. Российский президент говорит с нацией, конечно, по-своему. Но, так сказать, стилистика его отношения к терроризму полностью соответствует стилистике отношения к нему главы Соединенных Штатов. Такова политико-психологическая составляющая поведения российской власти.
Есть в нем еще одна рациональная черта. Думаю, по текущей ситуации неустроенности вдоль «новых» границ России и неустраненного очага мятежа в горных частях Чечни, в нашем правительстве нужен персонаж на роль «русского Рамсфелда». Лично мне кажется, что министр Иванов на это амплуа не очень годится – «слишком политичен». И в этом смысле начальник Генштаба генерал Балуевский его превосходно «дополняет». Не то сейчас время, чтобы улыбаться террористам. Однако и не то, чтобы можно было потерять в борьбе с ними хладнокровие и чувство меры. Случайно или намеренно, Путин хитроумно «встроил» Иванова с Балуевским в неплохой тандем, как всегда, оставив за собой последнее слово и право окончательной интерпретации всего, что было сказано.
Но было бы ошибкой ограничиться только этим. Не потому, что курс на превентивность – стратегия высокого риска, а оттого, что борьба с терроризмом в России, думаю, должна быть обращена не столько во внешний мир, сколько вовнутрь нашей политической и экономической системы. За полтора десятилетия в России сложилась экономическая и административно-политическая инфраструктура терпимого и даже материально заинтересованного отношения к сохранению мятежа в Чечне. Никакие «сильные» шаги за границей не отменят необходимости отыскивать и обрубать финансовые и коррупционные корни, которые терроризм сохраняет в самой экономической и административно-политической машине российского государства.
О внутренних аспектах превентивной стратегии борьбы с терроризмом власть пока молчит.
