Россия впервые обратилась за содействием

«Индепендент», Великобритания

Российский президент пригласил иностранные государства принять участие в восстановлении Чечни. Это первый случай, когда Россия фактически приблизилась к запросу об иностранном участии. «Нам надо восстановить общество в Чечне, и мы будем благодарны за помощь в этом отношении»,– заявил он.

«Нью-Йорк таймс», США

Захват заложников в Беслане является, по словам эксперта Брукингского института в Вашингтоне Фионы Хилл, «предумышленной провокацией, направленной на то, чтобы разжечь конфликт между Ингушетией и Северной Осетией с целью расширить масштабы хаоса».

«Файнэншл таймс-Германия», ФРГ

После кровавого финала драмы с заложниками в Беслане президент Путин объявил о реформе спецслужб. На первый взгляд это напоминает реакцию в США после 11 сентября. Там тоже упрекали ЦРУ и ФБР в неспособности в борьбе с террором. Теперь в лице России вторая супердержава холодной войны намеревается приспособиться к новым опасностям – рискам асимметричных конфликтов. Если правда, что штурм школы был реакцией на взрывы в здании, то соответствующие подразделения, очевидно, не были готовы к спонтанной акции. Путин знает проблемы спецслужб, как никто другой. Если он серьезно берется за их реформу, то ему предстоит большая работа.

«Франкфуртер альгемайне цайтунг», ФРГ

Историю чеченских войн можно рассказывать от «маленькой победоносной войны» Бориса Ельцина, обернувшейся бойней с десятками тысяч убитых, до второго похода против гангстерского государства независимой Чечни, который катапультировал Владимира Путина на вершину власти. Список грехов того времени велик, в том числе и у чеченцев. Но рассуждения по поводу прошлого не скроют того, что в Чечне появились исламские бригады террора. Нельзя отрицать связь чеченских исламистов с движением «Талибан», международным джихадом. Причем по крайней мере частично они финансируются исламскими «благотворительными организациями».

Запад до сих пор недооценивал этот аспект из понятного недоверия к российскому руководству, которое, в свою очередь, его преувеличивало для оправдания своих действий в Чечне. Но после 11 сентября 2001 года Запад изменил свое отношение. Это касается прежде всего американцев и израильтян, и меньше – европейцев. Однако и Европе должно стать ясно, что исламские террористы атакуют Россию в ее самом слабом месте – на Северном Кавказе. Так же как в других кризисных и охваченных войной регионах, они видят здесь шанс на успех. Но поскольку необходимо воспрепятствовать их победе над западной цивилизацией, то Европе этот регион не может быть безразличен. Россия срочно нуждается в помощи Запада, будь то построение эффективной армии, борьба с коррупцией или экономическое и социальное возрождение региона, восстановление Чечни.

Но Россия должна тогда разделять эти цели и желать помощи. Если нападения террористов в Беслане, Москве, в небе являются нападением международного терроризма, то Чечня уже не внутреннее дело, как это годами повторяет Москва при каждой критике ее действий. Тогда речь идет о большем, чем территориальная целостность страны. Тогда Россия не должна была бы выдавливать международные организации из Чечни. Тогда ущемленная национальная гордость рухнувшей сверхдержавы должна уступить место задаче борьбы против террора. Тогда Москва должна допускать критику того, как она занимается своей проблемой террора. Но это трудное дело, если учесть позицию российского политического класса, бюрократии и военных. Тем не менее к этому надо приступить, и такой подход был бы лучшим ответом на бессмысленную смерть детей в Беслане.

«Вельт», ФРГ

Анализируя захват в заложники детей в Северной Осетии, следует рассматривать терроризм как военно-политическую стратегию, а не копаться в мотивах тех, кто ее практикует. В качестве стратегии терроризм следует критериям эффективности, которая не связана с моральными побуждениями. В этом смысле захват детей-заложников был вполне эффективным. Теряют ли террористы при этом симпатии западного общества, не имеет для них какого-либо значения. Они исходят из того, что война в Чечне будет выиграна не симпатиями зрителей, а путем ослабления врага. На это и была нацелена террористическая акция – поставить российское руководство в положение, когда оно может только проиграть.

В отличие от партизан, стремящихся нанести материальный урон, террористы метят в состояние душ людей, подвергшихся нападению. Не столько даже насилие как таковое, сколько вызываемый им ужас, – вот средство, которое они пускают в ход. Но устрашение может терять свою силу. Поэтому стратегия терроризма требует эскалации, в том числе путем привлечения внимания СМИ. Захват школьников в заложники является новым шагом в этом направлении.

«Монд», Франция

Ошеломление, вызванное масштабами трагедии в Беслане, где насчитывается свыше одной тысячи убитых и раненых, не изменило привычек российской власти. Более чем через два дня после завершения драмы главные вопросы не были освещены ни в одной из официальных версий событий.

Захват заложников, ставший самым крупномасштабным по числу жертв, Владимир Путин сравнивает с чем-то вроде российского 11 сентября. В то же время для раненого общественного мнения России он остается непонятной тайной.

«Либерасьон», Франция

Реакция европейцев на трагедию в Беслане отражает поддержку ими политики Москвы во имя стабильности континента. Помимо естественной солидарности перед лицом варварского захвата заложников Запад продемонстрировал поразительную снисходительность к Владимиру Путину. Несмотря на очевидный тупик, он всячески старался не ставить под вопрос его политику в Чечне. Мало кто задавался вопросом по поводу жесткого характера штурма, и даже они ретировались, столкнувшись с жесткой реакцией Москвы. Все дело в том, что для европейцев, как и для американцев, по разным причинам Россия Владимира Путина является партнером, с которым ведут себя обходительно, несмотря на его худшие ошибки.

«Европейцы считают, что нельзя делать ничего, что может дестабилизировать Россию, – разъясняет эксперт Центра международных исследований Анна Тэнги. – Бориса Ельцина считали гарантом процесса демократизации. В отношении Путина упор больше делается на реализм: Россия является частью Европы.