Голосующие ногами

В последнее время действия российских силовых структур становятся похожими на грустную клоунаду, в которой каждое сценическое действие выступает не более чем прелюдией к новому, от которого зрители впадают в еще большее оцепенение. Совещания о повышении безопасности на транспорте, прошедшие на самом высоком уровне, сопровождаются взрывами у станций метро, а разрекламированные мероприятия по взятию школ под усиленную охрану – их легким захватом боевиками. Слова Владимира Путина о том, что в Чечне избиратели не «голосовали ногами», – сообщениями о том, что после теракта у метро «Рижская» «от террористки осталась только нога».

Если соглашаться с теми, кто считает, что август традиционно приносит россиянам неприятности, и считать за Новый год 1 сентября (что, кстати, раньше и было принято на Руси), то можно подвести печальный итог завершившегося года: только в результате наиболее заметных террористических актов – взрывов в пригородных поездах в районе Ессентуков 3 сентября и 5 декабря 2003 г., взрывов у гостиницы «Националь» 9 декабря 2003 г. и в московском метро 6 февраля 2004-го, авиакатастроф 24 августа и теракта у метро «Рижская» – погибли (по официальным данным) около 250 человек. И это не считая жертв в Чечне и на сопредельных с ней территориях, исчисляемых сотнями (не будем пока предсказывать итоги Дня знаний – точнее было бы сказать, истины – в Северной Осетии).

Но самое ужасное – это не число жертв. Гораздо больше ужасает цинизм властей и их откровенное нежелание положить конец эскалации террора. За прерванными жизнями 250 невинных людей скрывается другая цифра – 310 млрд. рублей, заложенная в бюджет 2004 г. на финансирование «правоохранительной деятельности и обеспечения безопасности государства». По 1,2 млрд. руб. (42 млн. долл.) на одного погибшего в «войне против террора»! Насколько эффективно «осваиваются» эти деньги? Видимо, предельно эффективно – ведь у правительства России нашлось только по 100 тыс. рублей (менее одной сотой процента от 1,2 млрд.) для выплат жертвам последних авиакатастроф. Остальные деньги скорее всего уже использованы на более важные цели – прежде всего на обеспечение безопасности тех, кто обеспечивает безопасность российских граждан. И эта безопасность обеспечивается хорошо – по Москве ездит все больше бронированных лимузинов, а число отправляющихся в Сочи «спецбортов» скоро превысит количество регулярных авиарейсов.

Российское руководство проигрывает войну против террора. Проигрывает безнадежно, причем даже не осознавая, насколько. Справедливости ради заметим, что не оно одно. Скудость мысли «борцов с терроризмом» уже не удручает, а восхищает. Каждый месяц наши правоохранительные органы сообщают об уменьшении числа боевиков в горах Чечни – с 15–20 тысяч человек в период их вторжения в Дагестан до 1–2 тысяч сегодня. Стоит ли верить в такие сказки? Вряд ли. Остается радоваться, что мы не одни такие. Другой известный «борец», г-н Буш, заявил намедни на съезде американского аналога «Единой России», что с начала войны с терроризмом уже уничтожено 2/3 руководства «Аль-Каиды». Возможно, усилиями российских мальчишек в Чечне и впрямь уничтожены девять из десяти воевавших там в 1999-м. Но чеченские девчонки, чьи ноги находят ныне в российских городах, в то время были еще детьми. А значит, появляющиеся «вакансии» заполняются новыми боевиками, причем, судя по всему, с избытком. Г-н Буш прав, говоря, что 2/3 лидеров террористов «образца 2001 года» убиты или арестованы. Но на место каждого из них пришли несколько новых. Так будет и впредь. Особенно если ассигнования на «военные действия» будут расти, а степень их продуманности – снижаться.

Сегодня как никогда важно учиться на уроках истории. Например, недавний гость российского президента Жак Ширак – лидер голлистской партии не может не помнить времен де Голля, пришедшего к власти на такой же волне, что и Владимир Путин. Французской Чечней был Алжир, а история противостояния напоминала российский случай даже в мелких деталях. Как и Чечня к России, Алжир был присоединен к Франции в середине XIX века. Как и в случае с Чечней, он рассматривался как неотъемлемая часть французской территории. Как и Чечня для России, он оставался для Франции последним оплотом колониализма – ведь в начале 60-х память французов об утрате заморских территорий была такой же живой, как память россиян о распаде Советского Союза. Как и в России, во Франции жертвами алжирского терроризма стали тысячи невинных людей. Как и Чечня для России, Алжир казался для Франции эталоном лояльности: в 1958 г. за принятие новой Конституции Пятой республики высказались 80% жителей метрополии и 95% алжирцев (а французы еще удивляются: почему в Чечне «Единая Россия» более популярна, чем в остальных регионах страны?). Но после пяти лет террора народ выступил против удержания Алжира в составе Франции. Правительству, дважды объявлявшему чрезвычайное положение, пришлось провести 8 января 1961 г. общенациональный референдум, начать с сепаратистами переговоры, заключить 18 марта 1962 г. Эвианские соглашения и 3 июля 1962 г. официально признать независимость Алжира. И никто не счел такой итог «капитуляцией перед террористами», а президент де Голль был вскоре переизбран на новый срок, оставшись в глазах французов спасителем нации.

Как во времена Алжира во Франции и в годы Вьетнама в Америке, россиянам следует начать голосовать ногами – пока они у них еще есть. Правительство не устает повторять, что лишь бдительность граждан может обеспечить их безопасность. Но тогда выражение недоверия правительству, маниакально зациклившемуся на «войне с террором», и есть высшее проявление гражданской бдительности. Удары, наносимые по России из Чечни, – не более чем отзвуки тех, которые Россия наносит по Чечне. И вообще – давайте, наконец, с доверием относиться к словам наших руководителей. Разве нам не говорят, что обстановка в Чечне почти нормализовалась, а ее народ чуть ли не единодушно поддержал г-на Алханова? Давайте поверим в это и потребуем вывода из Чечни российских войск! Или новому президенту будет там «небезопасно»? Ну и что? Разве он уже неоднократно не говорил о том, что его новая работа – это работа смертника? Давайте позволим ему повторить путь г-на Наджибуллы. Кстати, если чеченские руководители узнaют, что жизнь афганского лидера была на несколько лет продлена тем, что ему удавалось укрываться в миссии ООН в Кабуле, то они наверняка станут с большим уважением относиться к деятельности в республике миссии ОБСЕ. Всякое ведь случается в этой жизни┘

Нас пугают, что Чечня превратится в рассадник террора, как превратился в него Афганистан. На каком основании? Заметим, что целью «Аль-Каиды» стали США, активно вмешивавшиеся в дела всего Ближневосточного региона. А может ли Россия вмешаться в эти дела? Ответ очевиден. Говорят, что Чечня станет центром организованной преступности, торговли наркотиками и оружием. Но не в годы ли правления талибов иссяк поток опиума из Афганистана? Утверждается, что в республике восстановятся средневековый режим и шариатские обычаи. Но не лучше ли чеченским девушкам сидеть в парандже в Шатое, чем гулять без нее по улицам Москвы?

Разумеется, многие скажут на это: зачем России учиться у других? Разве мы не особенная страна? Разве для нас писаны общие правила? Видимо, нет. Хотя одно из них подходит к нашей стране вполне: российский народ имеет то правительство, которого заслуживает.