Ядерный тупик для «коалиции желающих»

Шестисторонние переговоры по северокорейской ядерной программе, очередной раунд которых открывается сегодня в Пекине, топчутся на месте по воле главных спорщиков – США и КНДР. Американцы требуют «полного, необратимого и проверяемого демонтажа» всех ядерных программ Пхеньяна, в том числе и мирных. Лишь после этого США обещают рассмотреть возможные встречные шаги. Северокорейцы согласны решать проблему поэтапно и – главное – каждый раз ценой встречных шагов со стороны Вашингтона. Они готовы сначала лишь заморозить плутониевую программу в обмен на нормализацию межгосударственных отношений с США, получение помощи и отмену экономических санкций. Пхеньян хочет выработать «дорожную карту» дальнейшего встречного движения.

Требования Вашингтона в части закрытия атомной энергетики трудно совместить с призывом к возвращению КНДР в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Ведь он не только не запрещает, но, напротив, закрепляет право его участников на мирный атом, разумеется, под контролем МАГАТЭ. Не попытка ли это оправдать саботаж со стороны Вашингтона строительства международным консорциумом АЭС на легководных реакторах в КНДР? Ведь если любая деятельность в области атома запрещена, прекращение работ становится юридически оправданным.

Еще более острые противоречия вызвала тема военной составляющей ядерной деятельности КНДР. Едва ли не главным камнем преткновения стал вопрос о наличии у Пхеньяна помимо плутониевой программы получения исходных материалов для ядерного оружия путем обогащения урана. Американцы утверждают, что северокорейцы сами признали ее существование в 2002 г. Но те сейчас все отрицают и предпринимают попытки выяснить, что они могут получить взамен такого признания.

«Ничего не известно» о такой программе китайцам, а Сеул просит американцев поделиться их данными. Россия, судя по документам саммита «большой восьмерки» на Си-Айленде, фактически присоединилась к мнению США.

Американцы всячески избегают говорить о том, зачем им на самом деле нужны признания КНДР. А дело в том, что в отличие от производства плутония обогащение урана гораздо легче скрыть. Оно не требует огромных площадей, его легче разместить под землей. Признание северокорейцами наличия такой программы даст американцам повод потребовать досмотра практически всех подземных объектов КНДР. Пусть на это потребуется несколько лет, зато к тому времени, глядишь, будут готовы предназначенные для их уничтожения специальные ядерные заряды малой мощности.

КНДР на обыски военных объектов и резиденций своих руководителей вряд ли согласится. К тому же иракский опыт показал, что согласие на инспекции не помогает предотвратить войну, а ведет к ней. Таким образом, даже если соглашение о демонтаже ядерных программ КНДР будет достигнуто, то это станет всего лишь первым шагом на долгом пути. Самой сложной задачей окажется, вероятно, определение масштабов и характера инспекций.

Пока непохоже, чтобы США действительно хотели бы поискать компромисс. Истинное отношение неоконсерваторов в команде Джорджа Буша к переговорам выразил вице-президент Дик Чейни, заявивший на одном из совещаний в Белом доме, что Америка, мол, «не договаривается со злом, она его побеждает».

Как сообщила недавно «Нью-Йорк таймс», «администрация Буша, похоже, стремится использовать переговоры для того, чтобы убедить остальных четырех участников – Южную Корею, Японию, Китай и Россию – что Северная Корея вообще не заинтересована в дипломатическом решении». По мнению газеты, от этих переговоров «нельзя ожидать никакого серьезного прогресса до тех пор, пока Вашингтон не объявит о конкретных дипломатических и экономических шагах, которые он предпримет, если Северная Корея согласится проверяемым путем ликвидировать все свои ядерные программы».

Так что многосторонние переговоры, похоже, всего лишь ширма, за которой США пытаются сколотить новую «коалицию желающих» помочь, или уж по крайней мере не мешать им добиться смены режима еще в одной стране. Такого же мнения придерживаются, кстати, и большинство китайских экспертов.

«Зацикленность» США на своей позиции привела к тому, что вместо изоляции КНДР, которой американцы добиваются уже несколько лет, с опасностью оказаться в изолированном положении на переговорах сталкивается сам Вашингтон. У других участников «шестисторонки» растет понимание того, что недоверие, сохраняющееся между КНДР и США, видимо, не оставляет другого пути к решению проблемы, кроме реализации целой серии тщательно увязанных и синхронизированных шагов, призванных поэтапно и одновременно снижать уровень их взаимных озабоченностей. Японцы и южнокорейцы готовы предложить КНДР помощь уже на этапе «замораживания» ее ядерных программ, если этот шаг приведет к их полному демонтажу. Именно с обкаткой этих идей и конкретизацией «дорожной карты» связываются надежды на достижение хотя бы скромного прогресса.

Москва практически уже изжила первоначальную эйфорию по поводу участия в «шестисторонке», и для нее главное заключается в том, что сейчас шестисторонний формат институциализирован и в его рамках имеются «реальные перспективы» достичь договоренности. И хотя базовые принципы российского подхода не изменились, не только северокорейцы, но и китайцы и даже южнокорейцы выражают беспокойство по поводу возможного дрейфа Москвы в сторону Вашингтона.

На этом фоне сейчас Москве, параллельно с продолжением усилий по достижению компромисса, не менее важно перестать расточать заклинания о «близости позиций» с теми, кто этого компромисса на самом деле даже и не планирует добиваться.