Ян Эгеланд Угроза глобального конфликта, которого мы так боялись во время холодной войны, отошла на задний план. Но сегодня в мире – как никогда ранее – велико число нестабильных зон. Мы наблюдаем беспрецедентное число внутренних конфликтов, внутренней напряженности и вражды.
Мир меняется все быстрее. Например, в гуманитарной сфере мы сталкиваемся с меньшим, чем десять лет назад, количеством беженцев. Но в то же время наблюдается рост числа перемещенных лиц внутри стран. За последние десять лет только в России сотни тысяч людей были вынуждены покинуть свои дома. В мире стало меньше оружия массового уничтожения, однако распространение легкого оружия приобрело массовый характер, что причиняет больше страданий, чем когда-либо. В сегодняшних конфликтах гибнут меньше военных, чем раньше. Но как ужасно наблюдать смерть стольких мирных жителей – женщин, пожилых людей и детей – вследствие войн и неконтролируемого распространения стрелкового оружия!
Все больше людей в мире оказываются вовлеченными в сложные чрезвычайные ситуации. Это войны или конфликты на фоне стихийных природных бедствий, на фоне эпидемий. Ущерб от стихийных природных бедствий также растет. Каждый год число пострадавших от них превышает число жертв войн и конфликтов в семь раз.
На сегодняшний день у нас серьезные трудности с получением доступа к нуждающимся в более чем 20 конфликтных ситуациях. В большинстве случаев мы не можем присутствовать в зоне конфликта ввиду прямой угрозы нападения на нас или препятствий, чинимых со стороны вооруженных группировок, политических и даже религиозных лидеров. Мы – глаза и уши международного сообщества, и многие силы заинтересованы в том, чтобы не позволить нам увидеть, что происходит с гражданским населением. Однако мы намерены активизировать переговоры со всеми партнерами, включая постоянных членов Совета Безопасности и всех, кто имеет вес на мировой политической арене: Россию, Соединенные Штаты, Европейский союз.
Одна из главных проблем для нас – это «забытые чрезвычайные ситуации». Дело в том, что внешняя помощь не распределяется в равных долях, как это должно было бы быть. В октябре прошлого года в Мадриде мы договорились выделить около 35 млрд. долл. для финансирования программы восстановления и гуманитарной помощи в Ираке на ближайшие 5 лет. Эта сумма в 15 раз превосходит средства, собранные для всех гуманитарных катастроф в этом году. Между тем реакция мировых доноров на наши призывы в отношении не менее масштабных гуманитарных катастроф в Африке была не столь результативной. Мы получили максимум 30% от запрошенных сумм. Во время войн на Балканах мы получали от мировых доноров примерно по 100–200 долл. на каждого нуждающегося. В то же время для помощи на территории Африканского Рога нам выделялось всего лишь 2–3 долл. на человека.
Недавно я посетил Северную Уганду. Этот район является, пожалуй, самым показательным «забытым конфликтом» в мире. За последние два года число беженцев там увеличилось более чем в два раза – с 600 тыс. до 1,3 млн. Десять тысяч детей были похищены повстанцами в прошлом году. Я не знаю ни одного региона в мире, за исключением, пожалуй, лишь соседнего Восточного Конго, где было бы похищено такое количество детей, чтобы превратить их в солдат. Но мир по-прежнему делает слишком мало, чтобы изменить эту ситуацию.
Боюсь, что в списке «забытых чрезвычайных ситуаций» рискует оказаться и Северный Кавказ. Некоторые улучшения, наблюдаемые там, отвлекли внимание российского общества от этого вопроса. В январе я встретился с ингушскими беженцами, которые 12–13 лет назад были вынуждены покинуть зону осетино-ингушского конфликта в Северной Осетии. Их проблема не решена, и они до сих пор находятся в лагерях беженцев. Они чувствуют себя забытыми, покинутыми.
Упомяну также гражданский конфликт в Колумбии. Он является самым масштабным в Западном полушарии, и, как следствие, там наблюдаются самое большое перемещение населения и самые масштабные факты нарушения прав человека. Однако один миллион вынужденных переселенцев в Колумбии забыты. Так же, как и 3,5 млн. людей в Восточном Конго и около 4 млн. в Судане.
Меня всегда поражает тот факт, что Швеция, Норвегия и Дания входят в число восьми самых щедрых доноров в мире. Их совокупное население составляет менее 20 млн. человек, в то время как на долю этих стран приходится четверть всей предоставляемой гуманитарной помощи. Это неправильно, ибо относительные экономические показатели этих стран существенно сокращаются, в то время как экономика других стран растет. Мы постоянно заняты привлечением все новых партнеров к проекту глобальной солидарности. Рад отметить, что деятельность России в этой сфере становится все более заметной и эффективной. Надеюсь, что Россия будет направлять свою помощь, основываясь на реальных нуждах, а не на политических интересах.
Дарья Гармоненко 
