Экономическая цена авантюризма Буша

Два последних месяца стали наиболее драматичным периодом войны в Ираке. Американцы еженедельно несут потери, сопоставимые с потерями времен активной фазы военной операции; армейские стратеги поставлены в тупик масштабами иракского сопротивления; общественное мнение шокировано фактами обращения с арестованными иракцами в военных тюрьмах. Политологи пытаются оценить возможное влияние всего этого на расклад политических сил внутри Соединенных Штатов. Нам же сегодня хочется подсчитать экономический эффект иракской кампании.

По мере того как "антисаддамовская" операция затягивается, становится все очевиднее, что основные причины этой войны не связаны с обеспечением контроля над нефтяными месторождениями Персидского залива, как полагали многие аналитики. Сегодня приходит понимание, что считать так – значит безнадежно переоценивать Джорджа Буша и его окружение. Причинами войны оказались свойственное американцам мессианство, их убежденность в безграничности собственных возможностей, стремление взять реванш за 1991 год и т. д. – в общем, все что угодно, но не просчитываемые экономические выгоды от возможной победы. И тем более интересно оценить влияние этой войны на состояние американской экономики.

Оно неоднозначно.

С одной стороны, резкий рост военных ассигнований привел к увеличению государственных расходов, что дало американской экономике толчок, в котором она столь нуждалась в начале прошлого года. Совокупный спрос общественного сектора вырос в 2002–2004 гг. более чем на 600 млрд. долл., что (при допущении в качестве средневзвешенного показателя нормы прибыли в 15%) обогатило американские корпорации на 85–95 млрд. долл.

Это положительно сказалось на конъюнктуре фондовых рынков. С конца января 2003 г., когда неизбежность войны стала практически очевидной, до конца января 2004 г. индекс S&P500 вырос на 41%, а Nasdaq-100 – на 53%, что, по самым грубым подсчетам, принесло инвесторам не менее 3,4 трлн. долл.

Возникшая ситуация неопределенности позволила правительству провести в полном объеме запланированное в 2001 г. сокращение налогов, которое также весьма позитивным образом отразилось на американском предпринимательском климате, позволив корпорациям и частным лицам сэкономить, согласно экспертным оценкам, в общей сложности не менее 200 млрд. долл.

С другой стороны, значительная часть военных расходов представляет собой заведомо непроизводительные инвестиции. При этом сегодня возникает понимание того, что их рост будет лишь продолжаться (сверх лимитов оборонного бюджета на войну в Ираке с марта 2003 г. администрацией получено и запрошено уже более 100 млрд. долл.), а контроль за их расходованием – утрачиваться.

Рост дефицита федерального бюджета США начинает тревожить инвесторов и удорожать заимствования не только для правительства, но и для корпораций. Если в марте 2003 г. средний доход, приносимый 10-летними казначейскими облигациями, составлял 3,35% годовых, то теперь он достигает 4,55%. Если учесть, что совокупная долговая нагрузка корпораций и домашних хозяйств составляет 220% ВВП, или 24 трлн. долл., то соответствующий рост цены заимствований трансформируется для частного сектора в потери, превышающие 340 млрд. долл. ежегодно.

И, наконец, самое главное: усилия США по "стабилизации" ситуации в регионе Персидского залива "стабилизировали" цены на нефть на уровне в 40 долларов за баррель, что означает их 75-процентный рост по сравнению с февралем 2003 г. В условиях, когда США ежегодно импортируют 3,6 млрд. баррелей нефти, повышение цены на "черное золото" с 23 до 40 долларов уже обошлось американской экономике более чем в 60 млрд. долл., и перемен к лучшему пока не предвидится.

Грубое подведение итогов показывает, что уже сегодня иракская война нанесла американской экономике больше потерь, чем принесла выгод. Между тем такая ситуация крайне нетипична для Америки. Даже война в Заливе в 1991 г. (не говоря уже о хрестоматийных примерах Первой и Второй мировых войн) была экономически выгодна Соединенным Штатам.

Но особое внимание привлекает иное обстоятельство. С точки зрения геополитики США являются сегодня единственной сверхдержавой. С точки зрения экономики они оказываются страной, в наибольшей мере зависящей от внешних источников финансирования бюджетного дефицита и инвестиций в основные фонды. В то же время основная составляющая выгод – прирост стоимости американских активов – весьма иллюзорна, так как зависит от настроений инвесторов. А эти настроения начинают меняться, причем симптоматично, что именно в последние месяцы, когда потери, инициированные военной авантюрой, стали резко расти. С января этого года индекс S&P500 потерял почти 16%, а Nasdaq-100 – 28% того прироста, который был достигнут за предшествующий год, и дальнейшая траектория индексов далека от определенности.

Таким образом, если исключить из подсчета неочевидные доходы инвесторов на фондовых рынках, то окажется, что проведенное Бушем сокращение налогов в период с начала иракской войны по май 2004 г. сэкономило корпорациям и гражданам меньше денег, чем было у них изъято растущей ценой заимствований; прибыли корпоративной Америки оказались ниже, чем прямые затраты на реализацию иракской кампании; а цены на нефть, которые предполагалось сбить до 15 долларов, продолжают расти. Кумулятивный эффект оказывается, таким образом, отрицательным и достигает 90–100 млрд. долл. в год, или 1% американского ВВП. А это значит, что американцы просчитались в оценке не только политических и моральных, но и экономических оценок этой войны, что очень тревожно. Недаром один из лучших современных экономистов, нобелевский лауреат Уильям Нордхаус в январе прошлого года напоминал, что масштаб просчетов в оценке стоимости американских интервенций в Корее и Вьетнаме колебался в интервале от 8 до 12 раз. Как говорится, no comments.