Сербия прожила год без Джинджича

В последний путь Джинджича провожали сотни тысяч людей.
Фото Reuters

12 марта прошлого года на ступенях здания правительства в самом центре Белграда выстрелом из снайперской винтовки был убит сербский премьер Зоран Джинджич. Но если через год всем достаточно ясно, что означало физическое устранение этого человека для Сербии и Европы, уставшей от балканских дрязг, то вопрос о том, кто и почему стоял за покушением, выглядит намного более таинственным, чем год назад.

При жизни Джинджича, мастера политического маневра, обвиняли во всех возможных грехах. Одни утверждали, что он «стал немецким шпионом», пока готовил в Германии свою докторскую диссертацию. Другие упрекали его за поддержку, выраженную лидеру боснийских сербов Радовану Караджичу в феврале 1994 года. Они провели ночь на открытом воздухе в местечке Пале, где в ожидании натовских налетов местные сербы жарили на вертеле быка... Третьи утверждали, что зимой 1996–1997 гг., когда десятки тысяч жителей Белграда под его руководством изо дня в день протестовали против подтасовки Слободаном Милошевичем результатов выборов в местные органы власти, он несколько раз тайно встречался с ним.

Между тем именно Джинджичу вечно разрозненная сербская оппозиция обязана за отстранение Милошевича от власти: он обеспечил как успех предвыборной кампании 2000 года, приведшей к победе Воислава Коштуницы в качестве президента СРЮ, так и успех демонстраций 5 октября того же года, заставивших Милошевича окончательно сдаться. И опять же многие в Сербии считают, что именно Джинджич предотвратил т.н. «6 октября», т.е. радикальный демонтаж милошевической пирамиды, включая судебное преследование наиболее видных представителей свергнутого режима и связанных с ним криминальных структур. Коштуница же в июне 2001 года порвал с Джинджичем из-за беззаконной, по его мнению, выдачи Слободана Милошевича Международному трибуналу в Гааге.

Режим Милошевича оставил правительству Джинджича ужасающее наследство – разрушенную экономику и мафиозное государство. Лучше всего это охарактеризовал сам покойный премьер, сказав, что другие государства имеют мафию, и лишь в Сербии мафия имеет собственное государство...

При жизни рейтинг Джинджича был неизменно низок. Он и сам называл себя непопулярным, считая это судьбой любого реформатора. Начав с экономики и внешней политики (стартовала приватизация, началась регулярная выплата пенсий и пособий, повысились зарплаты и т.д., были восстановлены нормальные отношения с соседями и Западом), Джинджич перешел дорогу слишком многим. «Или мы победим мафию, или она победит нас» – этот лозунг премьер выдвинул незадолго до своей гибели.

Джинджич знал, что его жизнь под угрозой. Убийству предшествовали по меньшей мере два покушения. Менее чем за месяц до гибели он сказал в одном из интервью: «Заблуждаются те, кто думает, что, устранив меня, они смогут остановить ход реформ в Сербии». Парадоксально, но лишь 12 марта 2003 года Сербия поняла, кого она потеряла. Такой искренней скорби здесь не было со смерти президента Тито в 1980 году. Сотни тысяч людей провожали премьера в последний путь от собора Святого Саввы, где состоялось отпевание, до белградского Нового кладбища. Многие держали в руках потреты Джинджича. Газеты всего мира обошла фотография человека, на майке которого было написано: «Выродки, вы стреляли в будущее моих детей!»

События последующих месяцев были шокирующими. Стало ясно, что покойный премьер был на десять голов выше своих коллег по Демократической партии. Рассорился и распался правящий демократический блок. Подняли головы те, кто при Милошевиче вгонял в изоляцию некогда процветавшую страну.

В убийстве Джинджича были обвинены члены т.н. «Земунского» криминального клана. Речь идет об уголовниках, многие из которых во времена Милошевича были связаны с госбезопасностью и за «патриотические» заслуги на балканских фронтах получили даже ее служебные удостоверения. Главарь клана Милорад Лукович (Легия) имел и дипломатический паспорт. Они же основали т.н. «Антигаагское братство», целью которого была борьба против выдачи Международному трибуналу тех, кто обвиняется в военных преступлениях.

Начавшийся в декабре прошлого года суд над захваченными членами клана превратился в фарс. Почувствовав изменение обстановки в стране, обвиняемые стали опровергать данные в ходе предварительного следствия признания, оправдываясь неправомерными действиями следователей. Фотографии с их откровенными ухмылками в адрес суда обошли все белградские газеты.

На днях был убит белградский бизнесмен Куйо Криешторац. Вначале полиция сообщила, что причиной убийства был невыплаченный долг, и лишь во вторник стало известно, что покойный был одним из очевидцев убийства премьера, а значит – важнейшим свидетелем обвинения. Остальные свидетели обвинения в панике.

Заколебался и бывший министр внутренних дел в правительстве Джинджича Душан Михайлович, возглавлявший полицейскую операцию под кодовым названием «Сабля», в результате которой были арестованы подозреваемые в убийстве премьера. Теперь он заявляет, что вдохновителей убийства Джинджича выявить не удалось и что, вероятно, речь идет об иностранных спецслужбах, в частности хорватской и албанской. Независимые наблюдатели расценили его утверждения как абсурдные. Многие считают, что Михайловичу хорошо известно, кто стоял за покушением.

Между тем новым главой сербской службы госбезопасности назначен бывший советник Воислава Коштуницы – Раде Булатович, который в свое время был арестован в ходе операции «Сабля» по подозрению в причастности к убийству Джинджича. Сам Коштуница – главный оппонент Джинджича после 5 октября 2000 года – на днях сформировал правительство Сербии. И тем самым вернул себе власть, утраченную в результате упразднения Союзной Республики Югославия (ныне – Сербия и Черногория).

«В Сербии налицо своеобразная контрреволюция», – считает один из ведущих балканских экспертов Воин Димитриевич. В сербской политике еще долго не будет людей, которые излучали бы такую энергию и оптимизм, как «Веселый Джинджа».

═

Белград