Владимир Скосырев Выборы в иранский меджлис (парламент), которые состоятся сегодня, вряд ли приведут к крутым переменам в политике Тегерана.
На первый взгляд страна накануне голосования пережила самый серьезный политический кризис за 25 лет, минувших с тех пор, как миллионные массы, вдохновленные призывами имама Хомейни, завладели дворцами шаха и установили исламскую республику. Ведь Наблюдательный совет из 12 представителей духовенства, половину из которых назначает верховный лидер государства аятолла Хаменеи, дисквалифицировал примерно две тысячи кандидатов. Среди них были очень популярные депутаты действующего меджлиса, где подавляющий перевес принадлежал реформаторам. В знак протеста многие парламентарии подали в отставку. Большинство партий, выступающих за реформы, призвали к бойкоту «несправедливых» выборов.
Стало быть, признаки кризиса налицо. Именно в таком ключе рассказывает о конфликте западная пресса. Но если это кризис, то довольно странный. Никаких массовых протестов, подобных тем, что потрясали столицу в 1999 году и в последующие годы, на сей раз нет. Предвыборная кампания проходила вяло. Даже стены домов и заборы, которые прежде пестрели лозунгами и портретами соперников, на сей раз в основном остались чистыми.
Интеллигенция, студенчество разочарованы тем, что реформаторам не удалось добиться кардинальных сдвигов в сторону демократизации госструктур. А ведь в их руках были две ветви власти: законодательная и президентская. Либерально настроенные политики и священнослужители имеют не только большинство из 290 мест в меджлисе. К этому же крылу истеблишмента принадлежит президент Мохаммад Хатами, который по Конституции возглавляет исполнительную власть.
С другой стороны, четкого водораздела между реформаторами и консерваторами тоже не ощущается. Предвыборная схватка в какой-то степени напоминает семейную ссору. Консервативные клерикалы не выдвинули социально-экономической программы, которая отбросила бы назад преобразования, проведенные Хатами за семь лет его пребывания у власти. И, конечно, речи не идет о возврате страны к суровым порядкам первых лет существования исламского режима.
Напротив, консерваторы чутко уловили настроения в обществе и временами перехватывали у сторонников Хатами инициативы, которые помогли бы вывести государство из состояния конфронтации с США. Характерно, что за нормализацию отношений с США высказался не кто иной, как председатель совета безопасности Хасан Рухани, которого считают одним из лидеров консервативного крыла. Именно Рухани подписал с МАГАТЭ Дополнительный протокол, который дает этой организации право на всесторонние инспекции иранских ядерных объектов.
Острота политических дебатов снижена еще и потому, что Иран сейчас переживает экономический подъем. Вот уже третий год подряд сохраняются высокие темпы прироста ВВП (порядка 7%). Тем не менее либерально настроенные политики считают, что одних экономических успехов недостаточно. Они призывают создать действительно правовое государство, в котором клерикалы не могли бы контролировать избирательный процесс. Сейчас по закону кандидат в меджлис должен быть, в частности, верен исламу (если он не идет в парламент на место, отведенное для религиозных меньшинств), верен абсолютному правлению верховного лидера, обязан иметь университетский или аналогичный диплом, обладать хорошей репутацией в своем округе.
Однако соответствует кандидат этим критериям или нет, определяет Наблюдательный совет. Многие были дисквалифицированы этим органом именно на том основании, что они якобы равнодушны к исламу или ставили под вопрос полномочия верховного лидера. В «черный список» попал и младший брат президента Реза Хатами, лидер одной из ведущих реформистских партий. Его партия, как и ряд других групп либерального направления, приняла решение бойкотировать выборы.
Но сам президент такую линию не одобрил, призвав избирателей прийти сегодня на участки и отдать голоса «тем кандидатам, которые близки их сердцам». Если же явка будет низкой, отметил Хатами, Ираном будет править меньшинство.
Как видим, ситуация складывается весьма запутанная. Чего же можно ожидать? Зав. сектором Ирана Института востоковедения РАН Нина Мамедова полагает, что позиции консерваторов могут усилиться. Но это не означает, что реформы будут окончательно свернуты. Даже те, кого западная пресса именует сторонниками жесткого курса, понимают, что возврат к хомейнистской модели развития привел бы к взрыву. Поэтому консерваторам придется следовать по пути, проложенному Хатами, то есть увеличить роль светских институтов и несколько уменьшить вмешательство религиозных структур в дела государства. Иран, убеждена Мамедова, дал миру позитивный пример трансформации исламского режима в сторону большей открытости. И такая трансформация будет продолжена.
