Елена Гуськова 27 января состоится первое заседание парламента Сербии, избранного 28 декабря. Между тем до сих пор нет ясности, как будут блокироваться партии-победительницы и как будет выглядеть новое правительство. "Сербия повернула вправо", "Шешель и Милошевич победили из тюремной камеры", "Победа ультранационалиста" - так звучали заголовки статей, которые вышли на Западе сразу после объявления первых результатов выборов в Сербии. Запад был шокирован, когда узнал, что большинство (более миллиона) голосов получили радикалы.
Действительно, на парламентских выборах в Сербии 28 декабря теперь уже прошлого года так решительно поддерживаемая Западом сербская демократия потерпела сокрушительное поражение. Из 19 участвовавших в предвыборной борьбе партий, в парламент прошли только шесть. 27,6% избирателей проголосовали за радикалов, 17,7% - за Демократическую партию Сербии (ДПС) и бывшего президента Югославии Воислава Коштуницу. Демократической партии (ДП), надежде демократической Европы, голоса отдали только 12,5% избирателей. Партии "Г-17 плюс", которую называют прозападной правой партией центра, - 11,46%. Социалисты во главе со Слободаном Милошевичем (СПС) смогли набрать лишь 7,6% голосов. Вук Драшкович, возглавляющий Сербское движение обновления (СДО), вернулся в политику также с 7,6% голосов.
Важным итогом выборов стало то, что ДОС (оппозиция, пришедшая к власти в октябре 2000 г.), которую Запад пестовал и взращивал, чтобы свергнуть Милошевича, не получила поддержки избирателей. Из 18 партий, входивших ранее в ДОС, в парламент вошла только одна - Демократическая партия, лидером которой после убийства премьера Зорана Джинджича стал молодой министр обороны Борис Тадич.
Почему же сербы не проголосовали за партии бывшего ДОСа? Без сомнения, выборы стали протестом против навязываемых Западом решений, принимавшихся правительством беспрекословно, против бесконечных унизительных условий, угроз и ограничения суверенитета, против складывающейся системы протектората, низкого жизненного уровня, безработицы и варварских условий приватизации, против реформ по западному образцу, против уничтожения сербской армии, против сотен "западных советников", наводнивших все структуры власти. Не имея большого выбора, голосовали за свободу принятия решений, за последовательность в политике, за "твердую руку", наконец. Как особый вид протеста за невозможностью большего стало появление в списках двух политиков, находящихся в Гаагском трибунале, - лидеров радикалов Воислава Шешеля и социалистов Слободана Милошевича. Носитель третьего списка (Павкович) обвинен трибуналом, но пока находится в Сербии.
Результаты выборов не понравились Западу. Январский бюллетень Международной кризисной группы, которая определяет уровень политической стабильности в мире, поместил Сербию среди стран, в которых политическая ситуация ухудшилась. В списке также Гаити, Пакистан, Берег Слоновой Кости. Европа боится экстремизма и национализма, которые могут дестабилизировать ситуацию на континенте.
Теперь главное, какое правительство будет сформировано. Запад настаивает, чтобы демократические партии ради получения большинства в Скупщине объединились, не допустив к власти радикалов.
Из 250 мест в Скупщине радикалы получили 82, ДПС - 53, ДП - 37, Г-17 - 34, СПО - 22, СПС - 22. Радикалы могут объединиться только с Коштуницей, но последнему нельзя идти на союз с ними. Социалисты не могут объединиться ни с кем. В демократическом блоке могут собраться три прозападные партии (ДПС, ДП, Г-17), но и они набирают лишь 124 голоса. Для устойчивого большинства придется в этот блок звать Вука Драшковича. Запад ради этого готов даже поддержать Коштуницу, хотя в свое время он был для них неудобным партнером, нерешительным лидером с чертами национализма.
Коштуница ранее заявлял, что его партия не войдет в коалицию с теми, кто правил страной до 2000 г., а также с демократами, ответственными за ухудшение ситуации в Сербии в 2000-2003 гг., что значительно сужает простор для политических маневров. Коштуница никак не может найти ответ на предложение радикалов сформировать правительство, хотя большинство из его 700 тыс. избирателей, согласно неофициальным данным, с радостью бы поддержали его блок с радикалами, т.к. их программы не слишком серьезно различаются. За это выступают и ряд руководителей и членов ДПС. Но в этом случае Коштуница противопоставит себя Западу. Дилемма - избиратели или мировое сообщество - почти неразрешима. Идти же на коалицию с ДП, с которой жестоко ссорились последние два года, ДПС тоже не может. А именно этот вариант устроил бы Запад. Поэтому Коштуница попытался выйти из положения, предложив создание "концентрационного" правительства, в котором бы были представлены все партии, вошедшие в Скупщину. Однако оно не встретило одобрения.
Ситуация в Сербии - урок демократии не только для Белграда, но и для Европы. Сможет ли она, не прибегая к мерам давления и репрессий, обернуть ее в свою пользу, отнестись с уважением к выбору народа, начать диалог с теми силами, которым оказал поддержку народ? Но, вероятнее всего, ситуация будет складываться таким образом, что нежелание идти на компромисс и жесткая позиция, занятая всеми международными организациями, еще более обострит положение в стране, вызовет хаос и не позволит парламентским партиям договориться о сотрудничестве. Сербии придется или снова назначать выборы, или соглашаться на "внешнее управление".
Дарья Гармоненко