Издержки свободолюбия

Из Ирака каждый день приходят сообщения о новых погибших солдатах и офицерах оккупационных войск. Есть в этих сообщениях что-то, возмущающее нравственное чувство. Словно в них скрыто тайное злорадство по поводу потерь союзных войск. Неужели в происходящей в Ираке войне не погибают бойцы сопротивления и мирные жители? Или они недостойны внимания?

В сентябре "НГ" публиковала данные собственного опроса, проведенного среди зарубежных экспертов, о положении дел в Ираке. В своем большинстве они заявили, что страна стоит на пороге гражданской войны.

Развитие событий внесло свои коррективы в эти оценки. Сейчас можно с уверенностью сказать, что гражданская война в Ираке началась, но пока что отличается относительно малой интенсивностью. Поскольку она происходит в оккупированной стране, то основное ее острие направлено против оккупантов и коллаборационистов.

В напряженной пропагандистской войне, идущей вокруг Ирака, американцами активно защищается утверждение, что у движения сопротивления - зарубежные корни. На эти упреки иракцы отвечают: оккупанты, пытаясь снискать своим действиям международную легитимизацию, призвали себе на помощь немало других стран. Почему же партизаны не должны опираться на поддержку сочувствующих из других стран? Вопрос закономерен. В любом случае, присутствие в рядах повстанцев выходцев, скажем, из Ирана, Сирии или Иордании, никак не изменяет национального характера движения сопротивления.

Насколько можно судить, у партизанского движения нет единого центра, и в нем существует немало независимых друг от друга организаций. В результате оно значительно менее уязвимо для предпринимаемых американцами контрмер. Пока что заметнее две основные идеологические силы: националистическая и религиозная, но, само собой разумеется, они едины в своем требовании прекращения оккупации.

Сила влияния чисто националистических организаций объясняется тем, что Ирак долгие годы был светским государством, и для заметной части офицерства, активного в патриотическом движении, более существенны мотивы национальные, чем религиозные.

Долгое время американцы питали надежду, что получат активную поддержку среди шиитов, составляющих около 60% населения. Представители двух шиитских партий умеренного направления - "Даауа" ("Приглашение к вере") и созданного еще в Иране Высшего совета исламской революции - были включены во Временный управляющий совет, созданный коалиционными силами. Но, в общем, этот расчет оказался ошибочным.

Одно из воинственно свободолюбивых течений шиизма возглавил Моктада Садр, сын убитого при Саддаме Хусейне в 1959 году Мохаммеда Садика Садра. Еще более радикальная группа, резко выступающая против оккупантов, руководится Ахмедом Хосни эль-Багдади. Он действует в подполье. Паломники распространяют его листовки по всей стране.

Сейчас повстанческое движение охватило Ирак от Мосула и Киркука на севере до Басры на юге. Пресловутый суннитский треугольник с центром в Багдаде, в котором оккупанты видели основную опору повстанчества, ныне охватил всю страну. Какие цели стремительно разрастающееся восстание ставит перед собой? Вряд ли полную победу над странами коалиции. Слишком несоизмеримы военные силы. Тактика партизан - тактика более или менее болезненных комариных укусов, которые постепенно становятся непереносимыми.

В разгорающейся борьбе американцам удалось наконец добиться успеха: спецназ ЦРУ и армейские подразделения смогли захватить Саддама. Весь этот эпизод широко растиражирован американской пропагандой. А, пожалуй, напрасно. С экранов телевизоров на зрителей глядит лицо уставшего, утратившего власть и, очевидно, уже находящегося по ту сторону жизни и смерти человека.

В самом иракском народе захват президента Ирака вызывает столь же противоречивые чувства, сколь противоречив сам Саддам Хусейн. Конечно, он был жестоким и кровавым диктатором, беспощадным к своим противникам. Но у него имелась и другая сторона, на которую обратил внимание в коротком телеинтервью Евгений Примаков. Он отметил, что при Саддаме в стране появилась промышленность, а молодежь получала образование в новых школах и университетах. Жестокий диктатор в глазах народа постепенно превращался в живой символ величия нового Ирака.

Его нынешнее унижение еще более углубит размежевание в иракской нации. Оно способно достичь такой остроты, что само будущее Ирака как единого государства окажется под угрозой. Но вместе с тем нынешнее унижение усилит общую ненависть к захватчику. В только разгорающееся пламя гражданской войны американцы сами плеснули немалое количество бензина.

Пример близкой Палестины должен бы убедить Вашингтон, что победа в таких столкновениях недостижима. Даже если призрачное замирение временами возможно, оно напоминает гнилую тряпку, рвущуюся при первом неловком, резком движении.

Тем более удивительно, что в этой тревожной, продолжающей все более усложняться обстановке президент США Джордж Буш счел возможным выдвинуть лозунг демократизации Ирака. Так сказать, демократизации под бомбами и ракетными ударами, к которым вновь приходится прибегать оккупантам.

Все-таки поразительно, что страна, известная своим свободолюбием, своим чувством национальной гордости, пробует разговаривать подобным языком с народом не менее свободолюбивым и гордым. И надеется на сочувственное понимание!