Евгений Григорьев.
Для Германии Россия – привилегированный парнер.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Сложная социально-экономическая ситуация, переживаемая сейчас Германией, не заслоняет в Берлине внимания к внешней политике. Курс красно-зеленой коалиции на этом направлении в целом сохраняет популярность. Он в какой-то степени даже уравновешивает критическое восприятие реформ, "залезающих" в карман избирателей. Но главное, разумеется, сама международная ситуация начала ХХI века - с ее неустойчивостью, вызовами терроризма, подвижками в межсоюзнических отношениях. Она побуждает немецкое руководство к укреплению позиций в системе международных координат. И соответственно - обеспечению интересов ФРГ при решении проблем не только европейского, но и глобального порядка.
Но разговор на эти темы в одном из правительственных центров власти в Берлине завязался с России. Высокопоставленный хозяин довольно тесного и темноватого даже в разгар дня кабинета, где шла беседа, просил не называть его имени. Но его мнения и оценки представляют интерес и весьма авторитетны, поскольку он относится числу людей, имеющих в германской столице непосредственное отношение к выработке внешней политики Берлина.
Высказывания о партнерстве с Россией запомнились подчеркнутой благожелательностью. Оценка взаимоотношений Путин-Шредер и их последней встречи в Екатеринбурге (собеседник, кстати, тоже был там) высока: "Важен факт, что президент и федеральный канцлер очень дружественно связаны друг с другом и поддерживают очень тесный, постоянный и доверительный контакт".
Совершенствование партнерства с Россией остается для Берлина стратегическим направлением. В экономической сфере, говорит он, радует то, что были очерчены перспективы новых крупных начинаний. Одно из них - сооружение нефтепровода по дну Балтийского моря. Немецкое среднее сословие начинает открывать Россию как место приложения капитала, а для российской экономики весьма важно, чтобы наряду с крупными возникали средние и малые предприятия. Это будет очень плодотворно для обеих сторон.
А вот что было сказано по поводу чеченских выборов: "Не секрет, что мы довольно критически относились к процессу, который привел к этим выборам. Мы позитивно оцениваем то, что дан ход политическому процессу, который должен реализовать обещания российского правительства насчет сокращения роли армии, установления большего правопорядка, экономического восстановления республики, что в совокупности приведет к обеспечению желаемой политической стабильности. Хотя мы не согласны со всеми сопутствующими явлениями этого процесса, но знаем, конечно, что он очень тяжелый, и поэтому не хотим еще более затруднять его громогласной открытой критикой".
Обращаясь к актуальным международным проблемам, собеседник отмечает, "что наш общий взгляд, анализ и выводы по Ираку, проявившиеся в предвоенный период, сохраняются и сейчас. Россия и Германия вместе считают, что иракскому народу должен быть как можно скорее возвращен суверенитет, что передача ему полномочий должна происходить шаг за шагом в соответствии с реалистическим графиком". Ситуация в Ираке не улучшится, пока там на смену оккупирующей державе не придет международное сообщество, олицетворяемое ООН. Но предпосылки для многостороннего сотрудничества имеются, и "все мы постараемся привнести свои представления и концепции в стратегический диалог с США".
Заметное значение придается опыту сотрудничества Германии, Франции и России. Он состоит в том, говорит собеседник, что, исходя из совпадающего и основанного на принципах отношения к основам международного права и такого же представления о том, как должна функционировать его система, три страны оказались в состоянии придерживаться, несмотря на международное давление, общей позиции. "Совместный опыт еще более укрепил отношения и доверие между Россией, Францией и Германией. Он показал, что прежде всего в глобальном контексте, в контексте консультаций, контексте работы Совбеза мы можем достичь куда больше, если действуем вместе. При наличии общих интересов накопленный тройственный опыт будет и впредь служить решению многих проблем, особенно в сфере отношений между ЕС и Россией. Надо сохранить и использовать этот капитал".
В отношении трансатлантических проблем немцы после сентябрьской встречи Шредер-Буш в Нью-Йорке испытывают облегчение: "заблуждения прошлого", как в Берлине дипломатично называют известные германо-американские противоречия, преодолены, и можно "сосредоточиться на будущем". Полной уверенности на этот счет у собеседника пока не ощущается. Вместе с тем он напоминает, что "партнерство с США было опорой, на которой покоились безопасность и стабильность Германии и Европы, и так останется впредь". Столь же необходим в обозримом будущем Североатлантический союз. Переплетение американских военных возможностей с европейскими может еще потребоваться для решения проблем безопасности во многих местах.
С другой стороны, едва ли можно, да, думается, и не следует рассчитывать на то, что американцы вечно будут готовы брать на себя часть "домашних европейских дел", например на периферии континента. Вполне можно себе представить, что через пару десятилетий Америка будет видеть свои приоритетные задачи в сфере безопасности необязательно в Европе. В таком случае европейцам, в том числе как и европейской части НАТО, не следует оставаться в столь большой зависимости от Америки, а следует обрести собственные европейские, включая некоторые военные, способности, которые можно было бы использовать автономно. Например, на Балканах. Ведь едва ли США и через десять лет будут согласны держать там своих солдат.
Мир, Европа быстро меняются. "Германия 2003 года иная, нежели Германия 1998 года (когда к власти пришла красно-зеленая коалиция. - Е.Г.) или, скажем, 1963-го", - напоминает собеседник. До воссоединения, продолжал он, это была разделенная страна, обладавшая ограниченным суверенитетом и находившаяся на фронтовой линии между двумя антагонистическими политическими системами. Подвергаясь особой опасности, она испытывала и особую потребность в защите со стороны соответствующей державы-гегемона, а посему выказывала последнему (США) особую лояльность. Сейчас Германия является объединенной страной, окруженной только партнерами: "Одно это, разумеется, существенно изменило координаты в сферах внешней политики и безопасности Германии".
Исчезновение угрозы войны между Востоком и Западом, в которой Германия стала бы полем боя, дало огромный выигрыш для немцев, всей Европы, России, Америки. Это не значит, что сегодня нет других угроз, которым необходимо уделять внимание (международный терроризм, распространение ОМУ и т.д.). "Но мы убеждены, что в условиях стремительно меняющегося и срастающегося мира ответы на возникающие вызовы и проблемы должны даваться партнерами совместно, не быть направленными против кого-либо, служить всеобщим интересам", - завершил свое повествование о координатах немецкой внешней политики хозяин берлинского кабинета.
Не только эта, но и другие встречи в берлинских правительственных и политических кругах оставляют впечатление, что спустя год с небольшим после выборов немцы ощущают себя свободнее в оценках, "раскованнее" в дипломатии, активнее по многим важным азимутам внешней политики. Порой кажется, что Германия с ее 80-миллионным населением и крупнейшим в ЕС экономическим потенциалом все труднее умещается в корсете "средней европейской державы". Пока в Берлине не принято рассуждать о об этом. Однако нельзя исключать, что по мере дальнейшего "взросления" объединенная Германия однажды дорастет до роли одного из "глобальных игроков". А пока ее "я" в международных делах обретает довольно четкие контуры.
Берлин-Москва
