Евгений Верлин.
Британскому премьеру за последние дни как минимум дважды не повезло в связи с продолжающимся скандалом вокруг "иракского досье". Во-первых, за несколько часов до вчерашнего появления Тони Блэра в Королевском суде Лондона в Ираке убили очередного британского солдата. Во-вторых, на слушаниях по делу о смерти советника Минобороны Дэвида Келли в том же суде премьера фактически "сдал" сам министр обороны Джефф Хун, сказавший, что дело Келли с самого начала было на личном контроле его шефа. Напомним, что Келли нашли мертвым после предания гласности его имени в качестве источника для скандального репортажа Би-би-си, в котором утверждалось, что британское правительство "подтасовало" "иракское оружейное досье".
В создавшейся ситуации Тони Блэру пришлось сделать признание, которого от него так ждали его оппоненты. Премьер взял на себя ответственность за решения, которые привели к преданию гласности имени Келли, чье самоубийство 18 июля привело к нынешнему правительственному кризису.
Как сообщила вчера Би-би-си, премьер в начале июля с. г. принял решение о том, что имя доктора Келли - если станет ясно, что именно он является источником скандального репортажа, - не должно оставаться в тайне. В то же время на совещании на Даунинг-стрит 7 июля было решено, что "любые действия по поводу доктора Келли следует согласовывать с самим Келли". Блэр также признал, что "был в курсе того, что сотрудники аппарата премьер-министра оказывали Министерству обороны помощь в составлении пресс-релиза", в котором рассекречивалось имя Келли.
Это признание Блэр сделал после того, как практически все правительственные чиновники, дававшие показания перед комиссией лорда Хаттона, расследующей дело Келли, показали пальцем на Даунинг-стрит. То есть дали понять, что все решения, принимавшиеся правительством в связи с этим делом, контролировались самим премьером.
Накануне министр обороны Джефф Хун, выступая перед комиссией Хаттона, сообщил, что внутренний кабинет премьер-министра осуществлял полный контроль над всеми обстоятельствами, связанными с Келли. Причем сам Блэр, как поведал Хун, одобрил решение оборонного ведомства вынудить Келли к даче показаний перед парламентской комиссией, заседание которой транслировалось по телевидению и напоминало, как считают некоторые журналисты, "допрос с пристрастием".
Блэр заявил вчера, что все утверждения, включенные в "иракское досье", были основаны на оценках Объединенного комитета по разведке. Что же касается самой цели составления такого досье, то, как утверждал премьер, оно предназначалось не для прямого обоснования необходимости проведения военной операции против Ирака, а для того, чтобы "раскрыть причины нашей обеспокоенности и причины того, почему мы считали, что проблемой надо заниматься".
Блэр вновь подверг критике телерадиокорпорацию Би-би-си, заявив, что та была "абсолютна не права", когда утверждала, что не все члены британского правительства разделяли вывод по поводу способности Ирака привести свое ОМУ в боевую готовность в течение 45 минут.
Любопытным было и такое признание Блэра. Оказывается, 7 июля он "в частном порядке" попытался договориться о примирении с председателем Совета попечителей Би-би-си Гэвином Дэйвисом. Однако попытка уговорить того публично признать "ошибки" в известном репортаже завершилась неудачей.
Блэр вновь категорически отрицал свою причастность - в той или иной степени - к тому, что доклад по Ираку был намеренно искажен ради оправдания в глазах общественности подключения Великобритании к военной операции в Ираке. "Если бы это утверждение было правдой, - сказал Блэр, - это заслуживало бы моей отставки".
У здания суда, где британский премьер давал показания, выстроилось около 300 демонстрантов с плакатами, на которых Блэр изображался как "самый разыскиваемый преступник", а кто-то переделал его фамилию таким образом, что она стала читаться как Blier (вместо Blair). Что в переводе на русский звучит как "Блжец".
Чем бы ни кончился "иракский скандал" в Великобритании, он имеет для России скорее всего "этнографическую" ценность. Да, наши СМИ в подробностях расписывают, как сыплется "иракское досье", но мало кто задался вопросом: а возможно ли подобное в принципе в России? Чтобы вот так просто - из-за самоубийства одного министерского эксперта - была создана независимая комиссия, которая подняла бы весь пласт конфиденциальных документов и служебной переписки, которые должны были храниться в секрете 30 лет, и в результате под угрозой оказалась бы политическая судьба первого лица государства? Или чтобы кто-то в руководстве страны вообще отреагировал на репортаж в СМИ насчет какого-то там "давления на экспертов"? Всем очевидно, что в России такое невозможно. Как трудно представить себе у нас ремейки "дела Левински" или импичмента Ричарда Никсона.
