Евгений Верлин. Состоявшийся на минувшей неделе государственный визит российского президента в Великобританию явил собой новую демонстрацию решимости Кремля продолжать встраивать Россию в западное сообщество. Как и демонстративный жест, сделанный Владимиром Путиным по дороге из Лондона, когда он с президентом Польши, новоявленным стратегическим союзником американо-британской оси, наблюдал с борта боевого корабля за крупнейшими за последние 20 лет учениями Балтийского и Северного флотов.
Путин уже не выглядит "чужим среди своих" - унаследовавшим от предшественника стульчик, авансом приставленный к столу саммитов "большой восьмерки". Теперь он скорее почти "свой среди своих". Не менее "свой" в глазах Блэра и Буша, чем, скажем, Жак Ширак.
Свое пребывание в Великобритании Путин щедро проиллюстрировал словами об общности России и Запада. За путинским "Европа должна объединяться" подразумевается, что единение должно идти не только в контексте нынешней достройки Евросоюза, но и формирования общего пространства Старого Света с Россией. "В этом состоит наш стратегический интерес..." - заверил российский президент. Что вовсе не подразумевает попыток "оторвать" Европу от Америки, тем более что, как указал Путин, фундаментальные основы отношений России с США и Великобританией обладают большей прочностью, чем кому-то представляется.
Несомненно, за визитом главы российского государства внимательно наблюдали в США. Притом с довольно близкого расстояния. В тот же самый день, 26 июня, когда Путин и Блэр давали итоговую пресс-конференцию, в Лондоне выступила помощник главы Белого дома по национальной безопасности Кондолиза Райс, сделав упор на критике теории "многополярности" и противопоставив ей в качестве альтернативы задачу "объединения демократических стран на основе совпадающих интересов и ценностей". Выбрав именно это место и время для такого заявления, Райс тем самым "пригласила" Москву подумать над присоединением к этой общей для Вашингтона и Лондона позиции.
На просьбу "НГ" прокомментировать данный эпизод видный американский политолог Димитри Саймс ответил так: "Это подчеркивает, что и Лондон, и Вашингтон готовы иметь близкие отношения с Россией, но при этом не готовы жертвовать своими основными интересами и убеждениями. А они в данном случае сводятся к тому, что концепция многополярного мира, особенно как она отстаивается Францией, построена на идее ограничить возможности Америки влиять на мировые события. Но это желание "влиять" - и с точки зрения Вашингтона, и с точки зрения Лондона - не является своекорыстным, не является попыткой установить какой-то свой контроль, не говоря уже о суверенитете над остальным миром, а продиктовано стремлением способствовать движению мирового процесса в направлении демократии, глобализации и безопасности".
Соответственно, формулирует Саймс, мнение Лондона и Вашингтона сводится к тому, что "у других стран, особенно у дружественных, как Россия, нет оснований по этому поводу беспокоиться и этому процессу противодействовать".
Но, чтобы не "беспокоиться", Москве придется перестраивать прописанные в Уставе ООН и во многих документах (в том же договоре с Китаем, например) основополагающие принципы своей внешней политики. А значит, пересматривать отношение к таким "священным коровам", как государственный суверенитет, уважение границ и т.д., возвращаясь в каком-то смысле к советской доктрине "ограниченного суверенитета"...
Именно в этом духе продолжал "обрабатывать" в Лондоне своего российского друга Тони Блэр - самый красноречивый, по мнению "Таймс", истолкователь "нового мирового порядка". По мнению "Таймс", мир сейчас вступил в историческую полосу, когда глобальные державы и альянсы заявляют "как о своем праве, так и о своем моральном долге принудительно распространять общечеловеческие ценности за пределы своих национальных границ - если необходимо, путем применения военной силы". И если Путин решится примкнуть к лагерю мировых "моралистов", то он "мог бы заслужить восхищение Европы и предложить своему военному истеблишменту новую роль на мировой арене". Пока же, считает газета, "глобальное влияние России сократилось почти до нуля, особенно после иракского конфликта".
Короче, влиятельные британские круги адресуют Москве следующий совет: чтобы вернуть себе роль активного игрока в глобальной дипломатии, придется стать еще одним мировым жандармом, использующим свои военные ресурсы для наведения порядка в тех странах, где творится геноцид, происходит массовое попрание прав человека, продуцируется терроризм и т.д. Правда, как считают коллеги из "Таймс", Россия при этом могла бы стать более "милостивой" сверхдержавой в том смысле, что действовала бы в рамках тех гуманитарных интервенций, на которые бы давала санкцию ООН.
Предлагая России встать в один ряд с англо-американским альянсом и осваивать роль "младшего мирового полицейского"", союзники ссылаются на иракский сюжет. Ведь в итоге Москва, вопреки первоначальным заявлениям, не стала ставить оккупирующей коалиции палки в колеса. Не стала выступать против легитимизации итогов войны. Но, напротив, настроилась на сотрудничество с временной администрацией в Ираке.
Так что, советуют Москве, на будущее в аналогичных ситуациях лучше сразу же объединять усилия, но при этом следуя в целом в англо-американском фарватере. Реагируя на такие советы, Путин в Лондоне не стал повторять свою недавнюю ремарку, что, мол, тесное партнерство с Западом не должно означать "обслуживание чьих-то интересов". За его фразой о том, что "мы сейчас по ключевым вопросам... готовы работать совместно", подразумевается, что российские интересы и видение должны быть сразу инкорпорированы при обдумывании вариантов решения как иранского, так и корейского вопросов.
Мощной прокладкой при поиске общего с Западом политического языка призвано стать энергетическое сотрудничество. Да, Блэр сказал, что "в течение ближайших десяти лет Великобритания превратится в важнейшего импортера энергетических ресурсов". Но от подписанного меморандума о намерениях построить "газовый мост" на Британские острова до конкретики предстоит преодолеть еще весьма долгий путь. И мостить его придется не только крупному бизнесу. Российской политической элите предстоит доказывать Западу свою лояльность и предсказуемость. А Западу - учитывать интересы России.
