Глава МИД Израиля: Иран опасен и для России

- Господин министр, какую роль в качестве одного из коспонсоров мирного процесса Россия может сыграть в урегулировании израильско-палестинского конфликта после принятия лидерами противоборствующих сторон "Дорожной карты"?

- В первую очередь роль России как коспонсора мирного процесса зависит от самой России. Мы знаем, что у вашей страны есть серьезные позиции в арабских странах. Россия может влиять не только на палестинцев, но и на арабский мир в целом. Если говорить о палестинцах, то Москва может оказать давление на них в том смысле, чтобы на их территориях прекратилось подстрекательство к террору. Кроме того, российское руководство может убедить Египет, Иорданию, Марокко и Тунис в необходимости возобновить работу своих дипломатических миссий в Израиле.

- Белый дом преподносит "Дорожную карту" как новаторскую концепцию примирения арабов и евреев. Однако этот документ во многом повторяет мирные соглашения, достигнутые 10 лет назад в Осло и перечеркнутые очередным израильско-палестинским кризисом, начавшимся в 2000 году. Не приведет ли и нынешнее давление США на противоборствующие стороны к аналогичному результату?

- Здесь важно дать историческую справку. Когда в начале 1993 года шли переговоры между израильтянами и палестинцами, приведшие в конечном счете к соглашениям в Осло, американцы в этом деле не участвовали. Все началось с миротворческой инициативы академических и некоторых политических кругов Израиля, причем даже премьер-министр Ицхак Рабин поначалу даже не знал точно, что происходит. Американцы попытались возглавить мирный процесс уже позже, в сентябре 1993 года, когда они организовали известную церемонию примирения на лужайке перед Белым домом. Однако на протяжении последних 10 лет, к сожалению, у нас был очень горький опыт ведения дел с палестинцами. То, что Ясир Арафат делал в это время, не имеет отношения к ведению мирных переговоров о достижении окончательного урегулирования, а является террористической деятельностью, направленной против нашего населения. Гибель сотен людей привела к неприятию переговоров с палестинцами со стороны большой части общественности. Пока не закончится террор, о каком-либо мирном договоре говорить не приходится. Нынешнее правительство не допустит такой ситуации, когда днем мы слышим взрывы, а вечером обсуждаем вопросы мирного урегулирования.

- Ариэль Шарон неоднократно говорил о "болезненных уступках" палестинцам, при этом "Дорожная карта" принята его кабинетом с рядом важных оговорок, не устраивающих палестинскую сторону. Какие дополнительные меры необходимо принять, чтобы механизм урегулирования все-таки заработал?

- Я должен сказать, первые шаги уже сделаны. Прежде всего мы стремимся облегчить жизнь палестинского населения. Я имею в виду освобождение заключенных, допуск большого количества палестинцев на работу в Израиле, право на въезд в Израиль палестинским бизнесменам, торгующим с нашей страной. Мы также разрешили палестинским рыбакам свободно работать в наших территориальных водах.

В Израиле, конечно, существует определенное сопротивление "Дорожной карте", ее неприятие частью общества. Я сам проголосовал за этот документ, но для меня это было очень тяжелое решение. Сомнения относительно "Дорожной карты" возникли у многих израильтян, поскольку речь идет о вопросах, связанных с той землей, откуда пошла еврейская нация.

- Будет ли в итоге создано независимое палестинское государство?

- Израиль принял "Дорожную карту", предполагающую определенные этапы на пути к созданию палестинского государства, и мы надеемся, что этот процесс должен начаться. Однако все упирается в вопрос, приняли ли палестинцы стратегическое решение о прекращении террора. Мы говорим о необходимости полностью расформировать инфраструктуру террора и прекратить всякое подстрекательство к экстремизму на палестинском радио, на телевидении, в палестинских школах. Сообщения о временном прекращении огня со стороны террористических организаций нас не устраивают. Палестинское руководство должно начать настоящую борьбу с террористами. Только тогда можно будет достигнуть настоящего урегулирования, предполагающего создание палестинского государства.

- Накануне войны в Ираке представители израильского руководства не раз заявляли об угрозе применения Саддамом Хусейном оружия массового уничтожения. Однако до сих пор оккупационные силы в Ираке не нашли каких-либо запасов ОМУ. Была ли эта угроза реальной?

- Безусловно, оружие массового уничтожения у Саддама Хусейна было, и существовали планы его модернизации. Подготовка Израиля к возможной химической атаке со стороны Багдада являлась не просто каким-то упражнением. Мы знаем, что в Ираке есть много мест, до которых оккупационные силы еще просто не добрались. Возможно, OМУ надежно спрятано, я не исключаю, что часть его была уничтожена еще до начала иракской войны. Не только от израильских и американских разведок, но и от европейских и российских спецслужб мы получали информацию, что Саддам обладал ОМУ.

- Какое влияние на ближневосточный процесс оказывает обострение ситуации вокруг ядерной программы Ирана?

- Во всем мире уже понимают, что эта угроза касается не только Ближнего Востока. Иран стремится создать ядерную промышленность для военных целей. Одновременно Тегеран призывает к уничтожению Израиля, считая, что еврейское государство не может существовать среди арабского мира. В Иране властвует радикальный экстремистский режим, который в будущем может стать только еще более опасным. Россия и Европа могут оказаться среди тех стран, которых коснется иранская угроза. Это понимают и в Москве, и в европейских столицах. По разным сведениям, в конце 2005 или в начале 2006 года в Иране уже может быть создана атомная бомба. А в конце 2003 или в начале 2004 года мы можем достигнуть "точки невозврата", когда уже нельзя будет остановить иранскую ядерную программу. На ближневосточное урегулирование все это влияет очень серьезно, поскольку от иранского режима во многом зависит стабильность нашего региона.