Анатоль Лиевен Я убежден, что Россия крайне мало получила от своего так называемого нового партнерства с США. Это подтверждают в частных беседах даже некоторые деятели нынешней администрации, а также их сторонники. В этом плане вполне уместен вопрос: а что же Россия могла потерять в случае своего однозначно "плохого поведения" в иракском сюжете? И могла ли вообще?
На мой взгляд, однозначно нет, ничего не могла.
Во-первых, существует вполне обоснованное предположение, что пока американцы окончательно не сойдут с ума, они ни в коем случае не станут снова фактически поддерживать чеченский сепаратизм. Ведь пойдя на это, они своими руками создадут безопасную гавань международному терроризму. И как бы ни не любили некоторые американцы Россию, они не станут вновь культивировать международный терроризм своими руками.
Что касается других "дивидендов" партнерства с США, то я даже затрудняюсь назвать таковые. Даже заклятая поправка Джексона-Вэника не была отменена. Видели ли вы поток новых американских инвестиций в российскую экономику? Нет. Будет ли поток американских инвестиций в российскую нефтяную индустрию? Нет, до тех пор пока США рассчитывают иметь под рукой Ирак как своеобразную экономическую колонию.
С другой стороны, сигналы, поступающие из Вашингтона, говорят о том, что США не собираются наказывать Россию за ее позицию по Ираку. Это Франция больше всего гневит администрацию Буша, а не Россия. И даже в тех областях и вопросах, где у Москвы и Вашингтона проявляются наибольшие разногласия (как, скажем, в вопросе о возможности развязывания войны против Ирана) США попытаются, по крайней мере на первых порах, добиваться взаимопонимания с Россией.
Вся история российско-американских отношений со времени окончания холодной войны (и даже до того - в период перестройки) неумолимо свидетельствует о том, что Россия не получает ровным счетом ничего за свое безусловное согласие с политикой США. Таким образом, единственно имеющая смысл внешняя политика России должна заключаться в аккуратном и настойчивом отстаивании одновременно своих национальных интересов и международных принципов и стандартов, которые Россия считает наиболее важными.
Если говорить о российско-франко-германской коалиции, то пока неясно, к чему этот альянс приведет, если приведет вообще. Также очевидно, что для ЕС ввиду его уникальной природы и логики крайне трудно идти по отношению к России на какие-либо уступки в вопросах Шенгена, экономики, и проч. Ведь ЕС основывается на согласии всех стран-членов. И для Евросоюза будет еще труднее идти на уступки, когда в него вступят такие патологически антироссийские государства, как страны Балтии.
Тем не менее нельзя забывать по крайней мере три вещи. Во-первых, несмотря на все трудности, для России в экономическом плане ЕС гораздо важнее, чем США. И хотя бы потенциально Франция и Германия могут стать очень важным источником инвестиций в российскую экономику - не меньшим, чем Америка.
Во-вторых, в результате столь быстрой победы США в Ираке мы вступаем в период практически безграничной американской гегемонии, в которой все другие страны последуют за Великобританией и войдут в американский фарватер. Так, уже скоро в этот фарватер возвратится Германия, за ней последуют другие. После чего нынешняя российско-франко-германская "коалиция" развалится.
В-третьих, совсем не является невозможным, что США перегнут палку в регионе Ближнего и Среднего Востока, что неизбежно приведет к появлению постоянной и непреодолимой пропасти между ними и Западной Европой. Если США зайдут слишком далеко, то это настолько взволнует европейское население, что нынешние проамериканские правительства в Европе (в частности, кабинеты Тони Блэра и Сильвио Берлускони) падут. Это, в свою очередь, приведет к образованию более объединенной Западной Европы. Данный сценарий реализуется, если США нанесут удары по Сирии или Ирану, или же если Вашингтон исключит ООН из восстановления Ирака.
Вашингтон
Дарья Гармоненко