Почему не рухнет НАТО

Судьба НАТО - важнейший вопрос "постиракского" мира. Точно так же, как ссора между натовскими странами накануне войны против Багдада стала самым большим испытанием единства союза со времени, когда Франция при Шарле де Голле вышла из военной организации НАТО в 1966 году. В Вашингтоне это понимали отчетливо и потому не стали рисковать. Как только в феврале стало очевидно, что Берлин, Брюссель и Париж не откажутся от планов создания "фронта сопротивления" Соединенным Штатам внутри НАТО по иракскому вопросу, американская администрация сняла его с повестки дня натовских обсуждений.

Со стороны США это был двойственный сигнал. С одной стороны, фрондеры должны были увидеть, что Вашингтон с поддержкой Лондона обойдется без остальных партнеров по альянсу. С другой - проницательный политик должен был оценить, насколько "бережно" относятся американцы к союзникам: они предпочли взвалить на себя почти всю нагрузку по ведению войны, лишь бы не ворошить рой европейского несогласия. Тем более что оппозицию составили солидные, старые члены союза (западноевропейцы), а поддерживать США, возбужденно повизгивая от "собственной отваги", ринулись новобранцы из организации усопшего Варшавского договора.

В США это обстоятельство тоже отметили, но разумно предпочли не комментировать.

Прокомментировали за них недоброжелатели НАТО. Они в норме делятся на две категории: "оптимистов" и "пессимистов". Первые любой ветерок считают предвестником кризиса альянса. Вторые - к ветеркам кризисов тоже прислушиваются с пылкой надеждой, но не позволяют ей себя обманывать. Поверишь в мечту - вреда своей стране и насоветуешь. "Радоваться до срока - деньги на ветер". Потому что с кризисами в НАТО дело обстоит не так просто, как может казаться. Хитрость в том, что Североатлантический союз с самого начала, то есть с 1949 года, придумывали в расчете на кризисы. Не только международные, но и внутринатовские. Ради этого рискнули учредить систему принятия решений на основе единогласия. Ничего нельзя сделать, если хотя бы одна страна - против.

Организация Варшавского договора, напротив, в 1955-1991 годах была основана на жесткой дисциплине. Решения принимались большинством, хотя в силу зависимости восточноевропейских стран от СССР голосовали они почти всегда единогласно. Варшавский договор выглядел сильнее. Но оказалось, что жесткая организация обернулась хрупкостью: социалистический чугун разбился от удара, потому что союз, из которого он был отлит, даже теоретически не предполагал возможности поспорить-поссориться, в споре пойти на уступки и найти компромисс, не круша организацию и не разбегаясь.

Благодаря формуле единогласия НАТО обладает встроенным механизмом амортизации, системой внутренних рессор: трясется, подрагивает, даже качается, но не рушится. Причем, как показывает история, допустимый градус отклонения от вертикали у "натовской башни" довольно велик. Она пережила бунт французов в 1966 году, не утратив базовых характеристик и обогатившись опытом примирения внутренних противоречий. Поэтому в нынешней реакции администрации США на поведение Франции и Германии не заметно репрессивности. Критикуют, но накал полемики постепенно спадает. "Ираки", "Афганистаны" - а раньше "Панамы" и "Гренады" - были и в близкие годы еще будут, а союз хотят сохранить.

В ситуации много неопределенного. Прежде всего - как видят себе будущее НАТО американцы? Факт налицо: в 2001 и 2003 годах главные военно-политические операции за рубежом Вашингтон осуществил без опоры на альянс как организацию, хотя и в сотрудничестве с некоторыми из натовских стран. Это явный признак отхода США от институционально-коллективистского подхода к партнерству с союзниками. НАТО как единая структура дважды оказывалась в американских приоритетах менее важной, чем сотрудничество с отдельными государствами - как входящими в НАТО (Британия в 2001 и 2003 годах), так и не входящими в нее (Россия, 2001 год).

НАТО перестала быть для Вашингтона такой важной, как прежде? Или она осталась важной, но "по-другому" - как инструмент нейтрализации "тыловых рисков" в то время, как Америка наступает на новых внешнеполитических "фронтах" - переместившихся в Азию? Увидим.

Не то важно. Даже если американский интерес "сползает" к востоку и роль НАТО меняется, отношения России и с Западом, и с Востоком остаются неизменно важными. Новая система политических координат к середине первого десятилетия нового века складывается "поверх" альянсов, возникших в середине века прошлого.

"Азиатизация" американской политики стимулирует выдвижение военной структуры НАТО на восток, к российским границам. И до тех пор, пока Россия будет пребывать вне этого альянса, это останется для нее потенциальной угрозой. Потому что сегодня НАТО все еще символизирует и, по сути, воплощает изоляцию России. А изоляция опасна. Внешнеполитическая самостоятельность России уменьшается, а ее интеграция с теми, на сближение с кем работает российское руководство, не растет. Вот почему мне лично трудно не быть противником расширения НАТО и в то же время "антинатовцем-пессимистом".

А с этой точки зрения возникает ключевой вопрос - как можно (если вообще можно) восстановить курс России на сближение с западными структурами безопасности после того всеобщего раздрая, в который вылилась антисаддамовская авантюра Вашингтона. Удастся или нет полноценное примирение Путина с Бушем?