Идущие врозь

Вот уже три недели продолжается война в Ираке. Три недели растут котировки акций на мировых рынках. Три недели снижаются цены на нефть. Но можно ли считать, что ценой смерти десятков солдат коалиции, сотен иракских военнослужащих и тысяч ни в чем не повинных мирных людей будет куплена "новая жизнь" для мировой экономики? Вопрос этот, хотя он никогда не ставится столь открыто, волнует сегодня многих.

В последние дни поток не внушающих оптимизма экономических данных стал особенно мощным. В США индекс промышленной активности упал с 50,5 до 46,2 пункта, то есть его снижение в январе-марте оказалось самым значительным с начала 80-х годов. В то же время были обнародованы данные о резком замедлении роста розничного товарооборота, изменены в сторону повышения сведения о численности лиц, обратившихся в I квартале за пособиями по безработице. Прогноз роста темпов развития в 2003 году крупнейших европейских экономик - Германии и Франции - был снижен соответственно с 1,4 до 0,4% и с 2,0 до 1,1%. Есть ли основания для оптимизма, поддерживавшего в эти дни мировые рынки?

Они есть. И в то же время их нет. Конечно, положение американской экономики в краткосрочной перспективе улучшится. Но это улучшение имеет все шансы стать феноменом сугубо американским, не затрагивающим Европу и страны Азии. Пожалуй, впервые за последние десятилетия не только политические, но и экономические интересы США и Европы могут оказаться различными, если не противоположными.

Какая стратегия вывода американской экономики из кризиса просматривается за войной с Ираком? Речь может идти о гораздо более сложной игре, чем максимальное использование прямых выгод от резкого снижения цен на нефть. Присмотримся к происходящему внимательнее.

До начала иракской кампании дефицит американского бюджета составлял 304 млрд. долл. В первые же дни после начала интервенции Джордж Буш запросил у конгресса еще 75 млрд. По мнению экспертов, уже сегодня около 30% прироста американского ВНП обеспечивается увеличением военных заказов. Но и это не предел. Общая "смета" иракской войны оценивается аналитиками в 500-700 млрд. долл., причем предполагается, что не менее 70% этой суммы будет затрачено не собственно на войну, а на восстановительные работы. На прошлой неделе администрация США вполне отчетливо дала понять, что не намерена допускать к ним зарубежные компании. И это в нынешней ситуации выглядит, следует признать, весьма логичным: "Кто платит, тот и заказывает музыку". Но, спросит читатель, откуда возьмутся те сотни миллиардов долларов, которые американские компании намерены "освоить" в Ираке? Скорее всего ими окажутся американские деньги, источником которых станут новые займы: не зря бюджет на следующий год планируется свести с дефицитом уже в 400 млрд. долл. Но разве это не перекладывание денег из одного кармана в другой, спросит читатель? Парадоксально, но нет.

Откуда проистекают трудности современной американской экономики? Отнюдь не из нехватки денег. Вложения в облигации федерального казначейства сегодня не компенсируют даже потерь от инфляции. Проблема заключается в отсутствии реального спроса. Создать его внутри страны можно либо снижением процентной ставки, либо сокращением налогового бремени, либо развитием государственного сектора экономики. Первые два средства использованы уже, как говорится, "на полную катушку". Обращение же к последнему противоречит либерализму нынешней администрации.

В этой ситуации масштабные восстановительные работы в Ираке оказываются наилучшим решением: с одной стороны, они перекладывают одолженные правительством деньги прямиком в кассы корпораций, с другой - создают Америке имидж страдальца за счастье простых иракцев, не жалеющего не только крови своих солдат ради свержения диктатора, но и сотен миллиардов бюджетных долларов для светлого будущего иракского народа. Особую пикантность ситуации добавляет то, что при нынешних процентных ставках за заемные средства практически не придется платить, и даже при рекордных показателях бюджетного дефицита обслуживание долга будет в 2,2-2,7 раза более дешевым, чем во времена первой войны в Заливе.

Все это дает основание предположить, что темпы экономического роста в США в конце 2003 - начале 2004 года возрастут, но это не будет иметь стимулирующих последствий для европейской и японской экономик. Скорее наоборот. Европейцы и японцы не получат доступа на созданный самими американцами "лакомый" рынок. В то же время страны зоны евро окажутся ограничены в своих маневрах предельными значениями бюджетного дефицита и дорогим евро. Более того, по мере оживления американской экономики Соединенные Штаты, как это было и в 90-е годы, станут более заманчивыми для инвесторов, в первую очередь европейских. Капиталы хлынут из Европы в США, что будет еще одним фактором, препятствующим выходу стран ЕС из затянувшегося периода замедленного хозяйственного роста.

Не потому ли сегодня, по мере продвижения американских танков в центру Багдада, позиции совсем еще недавно бескомпромиссно оппозиционных Соединенным Штатам Франции и Германии стали смягчаться? Не потому ли все чаще заходят разговоры о необходимости гласного распределения подрядов на основе тендеров и допуска ООН к руководству процессом обустройства послевоенного Ирака?

Скорее всего все эти подвижки обусловлены изложенными выше обстоятельствами. Однако, на наш взгляд, в нынешней ситуации поддержка Америки, какие бы экономические выгоды она ни несла, вряд ли окажется лучшим выбором, который могут сделать европейские политики. Гибель тысяч людей в песках Месопотамии способна придать новый импульс американской экономике, но ее оживление не вернет к жизни павших, как не возродит оно и иллюзорных надежд на равноправное сотрудничество с "супердержавой-изгоем".

В свое время один известный американец произнес ставшую крылатой фразу: "Есть вещи поважнее, чем мир". Сегодня пришло время европейцам заявить, что существуют вещи поважнее трансатлантического единства. И у нас нет сомнения, что со временем такая жесткая позиция способна принести большие успехи, чем в том, далеком уже случае.