Евгений Григорьев. Президент США Джордж Буш вчера прибыл в столицу Северной Ирландии Белфаст на встречу с британским премьером Тони Блэром. Это их третий саммит за последние три недели. Визит Буша трактуется британской прессой как "награда" самому лояльному союзнику. Имея в виду широкую критику в стране "проамериканского уклона" Блэра, "Таймс" видит в этом событии подтверждение того, что англо-американские отношения "не являются улицей с односторонним движением".
Переговоры, которые завершатся сегодня, проходят на фоне союзнического штурма Багдада. Несмотря на столь ответственный момент, верховный главнокомандующий вооруженными силами США счел возможным покинуть на два дня "командный пункт" в Вашингтоне. В политическом отношении это демонстрирует уверенность американцев в ходе и исходе кампании. И не исключено, что если Багдад с часу на час падет, то Буш не преминет воспользоваться случаем и объявить о победе коалиции в присутствии своего главного союзника.
Главное внимание на переговорах в Белфасте уделяется задачам послевоенного устройства и урегулирования в Ираке. Актуальность теме придают не только ожидание финала войны, но выявившиеся в связи с ней разногласия между участниками коалиции. Впрочем, история знает много случаев, когда союзничество в войне давало трещины в вопросе о том, что делать после нее.
Как известно, США намерены оставить управление завоеванным Ираком и вообще "плоды победы" исключительно за коалицией, не подпуская к послевоенным делам ни ООН, ни тем более страны, не позволившие американцам заручиться санкцией СБ ООН на военную операцию. У Великобритании ситуация другая. Все-таки она объективно связана с Евросоюзом не меньше, чем с Америкой. И ей приходится учитывать настроения в Европе.
На последнем саммите ЕС в Брюсселе Тони Блэр поддержал совместную позицию сообщества, исходящую из того, что ООН должна быть возвращена ведущая роль в решении иракских дел. Вопрос об участии ООН в послевоенном политическом переустройстве и восстановлении Ирака стал для британской дипломатии моментом истины в отношениях с европейскими партнерами, прежде всего с Францией и Германией. Кроме того, Блэр видит в нем один из важных путей к сглаживанию трансатлантических противоречий.
