Латиф Рашид Администрация США, развернув военную кампанию против Багдада, поставила нас перед свершившимся фактом. Власти Иракского Курдистана всегда стремились разрешить все проблемы в отношениях с центром путем переговоров. Но методы правящего режима в отношении его оппонентов не оставляли возможности для мирного процесса. Багдад выступает против демократии и многопартийной системы как в центральных районах, так и в Иракском Курдистане. Даже во время переговоров в 90-х годах продолжались насильственные депортации курдов из контролируемых центром районов Киркука и Ханакина на территорию нашей автономии. Это сопровождалось репрессиями против мирного населения. В такой ситуации мы, к сожалению, не могли достичь никаких успехов.
В нынешних условиях для курдов как никогда важно сохранить национальное единство. Формально в Иракском Курдистане пока сосуществуют два региональных правительства (при едином парламенте). Одно представляет Патриотический союз Курдистана (ПСК) и базируется в городе Сулеймания, другое - Демократическую партию Курдистана (ДПК), его резиденция расположена в Эрбиле. Незадолго до начала нынешней войны эти партии сформировали Объединенное военно-политическое руководство из десяти человек (по пять представителей от ПСК и ДПК во главе с лидерами этих партий, соответственно Джалялем Талабани и Масудом Барзани), в условиях военного положения взявшее всю полноту власти в свои руки. Вопрос же о формировании единого регионального кабинета министров, о перспективах создания которого говорилось еще несколько месяцев назад, сегодня неактуален хотя бы потому, что в автономии приостановлена деятельность всех министерств.
Курдские партии выступают за коренные политические перемены в Ираке, за создание новой демократической и федеративной государственности. Необходимо восстановить территориальную целостность Ирака. С нашей точки зрения, в 90-е годы де-факто страна раскололась. Своей политикой самого жесткого унитаризма Саддам довел дело до того, что наша автономия разорвала все отношения с центром.
В прессе нередко высказываются опасения, что Ирак может постичь судьба Афганистана, в котором после победы США над талибами новая власть смогла установить реальный контроль лишь над столицей и отдельными районами страны. Думаю, что у нас такой сценарий маловероятен. В отличие от Афганистана в нашей стране имеется мощная экономическая база с единой инфраструктурой. У иракского народа давние традиции политической культуры. Да и среди нашей объединенной оппозиции нет сторонников раздела страны.
Говоря о послевоенном будущем Ирака, нельзя обойти вопрос о судьбе руководства саддамовской партии Баас. Мы не считаем, что руководители Баас несут коллективную ответственность за все, что творилось в Ираке при Саддаме Хусейне. Среди них есть вполне вменяемые люди, имеющие ценный опыт партийно-государственной работы, не причастные к преступлениям режима. Мы планируем создать плюралистическое общество, в котором любая партия, отстаивающая национальные интересы страны, сможет свободно работать.
Но те люди, которые в настоящее время обладают особыми полномочиями, прежде всего это президент Саддам Хусейн, его двоюродный брат генерал Али Хасан Аль-Маджид (заслуживший прозвище Али Химик после проведенной под его руководством операции "Анфаль", в ходе которой в 80-е гг. курды подверглись массированным химическим атакам) и ряд других представителей партийной верхушки, должны ответить за содеянное. Это не только курдская точка зрения, аналогичной позиции придерживаются представители ряда международных правозащитных организаций.
Мы постоянно говорим американцам, что нам не нужна новая диктатура, тем более навязанная извне. Новая власть должна представлять только иракский народ, поскольку мы хотим, чтобы Ирак был освобожден, а не оккупирован. Нам не нужна иностранная военная администрация. Только на таких условиях мы готовы вместе с американцами выступить против Багдада. Кроме того, нам нужны гарантии, что мы не получим удар в спину со стороны Турции.
Мы не хотели этой войны, и если бы иракский режим действительно следовал духу и букве решений международного сообщества, ее бы не было. После "Бури в пустыне" 1991 г. Ирак признал все резолюции СБ ООН и в течение 180 дней обещал уничтожить оружие массового уничтожения. Прошло 12 лет, но мало что было выполнено.
Есть и другой аспект проблемы. Немногие вспоминали в последнее время резолюцию СБ ООН номер 688 о необходимости соблюдения прав человека в Ираке, требующую, в частности, недопущения пыток и прекращения преследований национальных меньшинств. При этом международное сообщество не оказывало в должной мере необходимого давления на Багдад. При всем уважении к ООН, приходится, к сожалению, констатировать, что Объединенные Нации представляют не народы, а государства и логичнее было бы называть эту структуру Организацией Объединенных Государств.
Сулеймания
Дарья Гармоненко