Саддам уже списан

Эндрю Качинс, директор программы России и Евразии, Фонд Карнеги за международный мир, Вашингтон

Смена режима в Ираке выгодна России. Мне сложно представить, чтобы иракский долг был выплачен России Саддамом Хусейном. Я бы также не стал сильно рассчитывать на то, что Саддам будет уважать подписанные с Россией нефтяные контракты. Наоборот, есть большая вероятность того, что при постсаддамовском режиме России выплатят долги, что она будет участвовать в разработке нефтяных ресурсов этой страны и так далее. Я убежден, что в интересах и США, и Европы, и России создать международный консорциум по разработке этих ресурсов. Со стороны США было бы непростительно глупо стремиться к доминированию там американских компаний, так как это лишь подтвердит убеждение мирового сообщества, что вся антисаддамовская кампания ведется исключительно ради нефти. На самом же деле это не так. Как только экономические санкции с Ирака будут сняты, у российских компаний появится возможность занять в этой стране весьма неплохие позиции - ведь у них же богатейший опыт присутствия в Ираке.

Николай Злобин, директор российских и азиатских программ, Центр оборонной информации США, Вашингтон

Саддам - это уже списанный козырь. Москве следует выбирать между краткосрочными и долгосрочными выгодами. Здесь две альтернативы. Первая: попытаться выиграть экономически, то есть как-то гарантировать свои интересы (возврат долгов, сохранение выгодных контрактов на разработку нефтяных месторождений). Но шансы на это малы. Если в Ираке будет сравнительно независимое правительство (даже в целом проамериканское), тогда - с учетом влияния крупных американских корпораций, думающих прежде всего о своих прибылях, - у России очень слабые шансы удержаться на этом рынке вообще.

Вторая альтернатива: попытаться сделать главный упор на попытках выиграть политически. Главное - "пережить" Ирак и сохранить стратегическое партнерство с Америкой. Перефразируя Сталина, можно сказать, что Саддамы приходят и уходят, а стратегическое партнерство США и России остается.

Наконец, Россия крайне заинтересована в политической стабилизации этого региона, но при этом не столько с точки зрения нефти, сколько по причине наличия там растущих рынков для сбыта российской продукции.

Александр Рар, директор по программам России и стран СНГ, Германский совет по внешней политике, Берлин

С одной стороны, смена режима в Багдаде не в российских интересах. Саддам не угрожал российским интересам в регионе, а российские компании в большинстве случаев выигрывали от программы "Нефть в обмен на продовольствие". Изоляция Ирака гарантировала России усиление ее роли как важнейшего (вместе с Саудовской Аравией) поставщика нефти и получение выгоды от высоких цен. При Саддаме Россия могла надеяться на долгосрочные проекты в области модернизации иракской экономики. Если же режим Саддама падет, то Ирак станет американским протекторатом, мировые цены на нефть пойдут вниз, западные компании получат львиную долю контрактов по возрождению экономики страны, а геополитическое положение США в регионе Ближнего и Среднего Востока значительно укрепится.

С другой стороны, при Путине Россия пытается стать частью Запада. Это означает, что Россия и Запад сталкиваются с одними и теми же угрозами и вызовами. Россия, которая в будущем может стать членом

НАТО и ЕС, вряд ли заинтересована в сохранении режима-изгоя с потенциалом производства ОМУ в геополитически чувствительном регионе. Сотрудничая с США по Ираку, Россия может добиться со стороны Вашингтона достаточного доверия для того, чтобы сотрудничать в других региональных кризисах (как северокорейский) и может со временем стать для США более важным союзником, чем Европа.

Брюно Тертрэ, директор по научной работе, Фонд стратегических исследований, Париж

На мой взгляд, у России нет каких-то веских, бесспорных оснований желать, чтобы Саддам Хусейн оставался у власти. У меня создается впечатление, что Москва не располагает мощной стратегией на Ближнем Востоке на данный момент. Впрочем, исключение составляют лишь две вещи: во-первых, поддержание стабильности в регионе, во-вторых, обеспечение доступа российских фирм к экспорту газа и нефти. Отвечая на этот вопрос, также необходимо подумать и об альтернативах. Не окажется ли следующий режим или лидер для России хуже, чем Саддам? Полагаю, что у того, кто придет на смену иракскому президенту, все-таки нет оснований враждебно относиться к России.

Джеймс Шерр, главный специалист, Центр изучения конфликтов при Британской военной академии, Лондон

По очевидным причинам Россия не заинтересована в падении Саддама. С 1975 по 1990 год на СССР пришлось 47% военного импорта Ирака, и России до сих пор за это не заплатили. Масштаб энергетических и промышленных контрактов особенно возрос в 90-е годы и достиг весьма внушительных размеров. Никто в России, естественно, не хочет, чтобы все это было потеряно.

Однако сейчас действительно важны лишь три вопроса. Начнут ли США войну? Несомненно, да. Будет ли свергнут Саддам? Очевидно, да. Будут ли США доминировать в процессе послевоенного обустройства Ирака? Скорее всего да. И чем малочисленней будет коалиция, тем больше влияния будет у Соединенных Штатов.

Если бы Россия без лишнего шума проводила тихую и последовательную политику партнерства с будущей оккупационной державой - Соединенными Штатами, то в самом худшем случае смогла хотя бы ограничить свои потери. В лучшем случае она могла бы в среднесрочной перспективе рассчитывать на "новые платежи по старым долгам", так как США определенно рассматривали бы российские интересы в Ираке как дополнение к своим собственным.

Однако российская политика уже не нацелена на выстраивание подобного рода партнерства с США. Да и сами американцы более не рассматривают партнерство с Россией как само по себе. Разоружение Ирака и свержение Саддама стало навязчивым интересом США. Все иные отношения рассматриваются Вашингтоном сквозь эту призму. Американцы будут помнить только тех, кто стоял с ними "плечом к плечу". Те же, кто их бросил, вряд ли будут вскоре прощены. Поэтому я бы поставил вопрос так: сделала ли Россия первую стратегическую ошибку со времени 11 сентября? Весьма возможно, что да.