Изабэль Факон Подписав совместную декларацию с Францией и Германией по Ираку, Россия проявила солидарность с ключевыми европейскими странами в самом остром вопросе международной политики. Это событие, похоже, идет вразрез с опасениями ряда европейских наблюдателей и политиков в отношении америкоцентризма, усилившегося в России после 11 сентября.
Причин очевидного поворота российской дипломатии к америкоцентризму немало. В России часть дипломатического и военного истеблишмента и экспертов-международников по-прежнему испытывают ностальгию по отношениям сверхдержавы со сверхдержавой времен холодной войны. 11 сентября 2001 года им показалось неким "удачным случаем", подкрепляющим надежду, что их страна вновь станет партнером первого плана для США. При этом неравенство возможностей двух стран в их глазах "стерлось" бы на фоне общей угрозы - международного терроризма. В глазах этой части российской элиты, это преуменьшило значимость Европы, которую упрекают в непонимании российских реалий и в неспособности эффективно действовать на международной арене.
Определенно сейчас Евросоюзу сложно представлять единую позицию, что в последнее время продемонстрировали разногласия по Ираку, а европейская политика безопасности и обороны, похоже, топчется на месте. Однако мнение российских властей и экспертов о том, что только лишь от ЕС зависит дальнейшее развитие российско-европейского сотрудничества, объясняется не только вялостью Евросоюза, но и соблазном со стороны России отдать предпочтение сотрудничеству с США, ведь с политической точки зрения оно представляется более "благодарным". В то время как ЕС остается менее покладистым, чем Вашингтон, по досье, которые рассматриваются Москвой как щекотливые (права человека и свобода прессы, Чечня, коррупция и т.д.). Сильную напряженность по вопросу Калининграда в 2002 году также, очевидно, следует включить в этот деликатный контекст.
С европейской стороны опасаются, как бы та самоуверенность, которую Москва извлекает из своего "укрепленного партнерства" с США, не способствовала ослаблению ее внимания к позициям основных партнеров на европейской арене - Евросоюзу, ОБСЕ, Совету Европы.
Для России такая переориентация не лишена риска. Ощутимая инерция в стане российской элиты не способствует эволюции стереотипов о "великом русском соседе", которые сложились у некоторых европейцев (тех, кто находится у власти, а также у экспертов и общественного мнения). Да и ЕС, поглощенный внутренними реформами и предстоящим расширением, проявляет пассивность в переосмыслении своих отношений с соседями.
К тому же само российско-американское партнерство не лишено трений, когда речь заходит о Центральной Азии и о Кавказе, о НАТО, о связях, которые Москва поддерживает с Ираном, о поставках оружия в Китай. Ряд экспертов также задаются вопросом о последствиях возможной смены власти в Вашингтоне в 2004 году для российско-американского партнерства. Ведь оно во многом зависит от личных взаимоотношений Буша и Путина.
Какими же могут быть перспективы политического сотрудничества и российско-европейской безопасности?
Прежде всего хочется надеяться, что российские политики по-прежнему будут верить в действенность тех факторов, которые подтолкнули их к поиску путей укрепления сотрудничества с ЕС в 1999-2000 годах. Многие из этих факторов, кроме того, не связаны с проблематикой отношений России с США. Это, в частности, касается экономической мощи Евросоюза и его веса во внешней торговле России.
Франции, несомненно, отведена особая роль для того, чтобы дать "новое дыхание" российско-европейскому сотрудничеству. Париж, который по-прежнему подтверждает свое намерение бдительно следить за внутренними изменениями в России, одновременно очень внимателен к позиции и чуткости самой Москвы по ряду международных досье (в последнее время - по Калининграду).
Франция, таким образом, представляет собой одну из стран, которые могут напрямую способствовать "прикреплению" России к европейским процессам - как в политической, так и в экономической областях (показателен пример сотрудничества европейского аэрокосмического концерна EADS и российских предприятий). Хотелось бы надеяться, что только что состоявшийся визит Владимира Путина во Францию действительно приведет к укреплению франко-российских отношений, которое так необходимо в момент, когда Европа пребывает в поисках единства.
Париж
Дарья Гармоненко