Игорь Коротченко Совместная конференция России и НАТО "Роль военных в борьбе с терроризмом" прошла вчера в Министерстве обороны РФ, где представители Генштаба, МВД, ФСБ, СВР и МИДа принимали североатлантических коллег. Безопасность ее участников на внешнем периметре обеспечивало российское военное ведомство, внутри же зала распоряжались натовские секьюрити. Как это ни странно, в режимное здание Первого дома Минобороны вход со стороны подъезда, отведенного для журналистов, был свободным, документы оцеплением не проверялись, досмотр никто не осуществлял, хотя рамочный металлодетектор непрерывно подавал сигналы тревоги.
Толпившиеся в вестибюле российские офицеры и прапорщики с изумленными лицами наблюдали за прибывавшими натовцами - прежде видеть так близко "потенциального противника" им не случалось...
Тон обсуждению задал Джордж Робертсон, отметивший, что ужас и трагедия драмы с заложниками на Дубровке "все еще свежи в нашей памяти". Генсек НАТО сформулировал три главные функции военных в борьбе с терроризмом: проведение защитных мероприятий для снижения уязвимости гражданского населения, инфраструктуры, систем информации и связи; наступательные меры по противодействию терроризму; ликвидация последствий.
Накануне конференции Джордж Робертсон ответил на вопросы "НГ".
- Главные опасения в России относительно новой волны расширения альянса связаны со вступлением туда стран Балтии. Ведь такая мощная военная структура, как НАТО, непосредственно выходит к границам России.
- Когда Польша вошла в НАТО, немало людей говорили, что отношения Варшавы и Москвы могут ухудшиться. Однако сам президент Путин недавно заявил, что никогда раньше российско-польские отношения не были столь хорошими, как сейчас. Я считаю, что то же самое произойдет и в отношениях России с тремя странами Балтии. Так что на западном фланге Евразии будут складываться отношения, характеризуемые предсказуемостью. И это весьма положительно для безопасности России.
- Многие политики и эксперты полагают, что между Россией и НАТО так и не налажено реальное военное сотрудничество, какое должно быть между сторонами, имеющими мощные вооруженные силы и не являющимися врагами, а контакты в рамках "двадцатки" носят в основном формальный характер.
- Я бы попросил скептиков повнимательнее приглядеться к фактам. Уже существует немало сфер конкретного сотрудничества НАТО и России. Мы уже учредили целый ряд рабочих групп, которые подробно занимаются рассмотрением весьма разнообразных вопросов. Среди них - поисково-спасательные операции на море, причем здесь мы уже близки к подписанию соответствующих договоренностей. Такая же работа идет и в таких вопросах, как нераспространение ОМУ, противоракетная оборона. Есть также рабочая группа по совместным миротворческим операциям.
Думаю, что пессимистам надо более тщательно изучать характер проводимой в рамках "двадцатки" работы и не держаться за предубеждения былой эпохи конфронтации.
- Не пора ли начать сокращение военного потенциала НАТО, ведь для борьбы с терроризмом танки и ядерное оружие не требуются?
- Североатлантический альянс уже приступил к самотрансформации. Перед нами встали совершенно новые угрозы - в виде международного терроризма, распространения ОМУ, угрозы со стороны государств-изгоев. Все они являются врагами не только НАТО, но и России. Что же касается масштабов наших вооруженных сил, то мы их постепенно сокращаем.
- Каково будущее альянса?
- Мы делаем особый упор на трансформацию НАТО. Сюда входит сотрудничество с нашими партнерами, включая нейтральные государства, Россию и Украину, государства Северной Африки. И даже сотрудничество с Китаем. Буквально две недели назад Китай запросил у нас информацию о возможности нашего совместного сотрудничества.
Дарья Гармоненко