Пуштунский вектор Исламабада

Нынешний Рамадан выдался особо успешным для пакистанского лидера Первеза Мушаррафа. Его сторонники сумели заручиться большинством голосов в Национальной ассамблее (нижней палате парламента) и провели кандидата пропрезидентской Пакистанской мусульманской лиги (ПМЛ) Чоудри Амир Хусейна на пост спикера. Это предрешило вчерашнюю победу ПМЛ и ее союзников при избрании премьер-министра страны, которым стал бывший глава администрации провинции Белуджистан Мир Зафарулла Хан Джамали.

Тем не менее исламистские группировки остаются крупнейшей оппозиционной силой в парламенте, располагая более 20% депутатских мандатов. Главной вотчиной религиозных партий является Северо-западная пограничная провинция (СЗПП). В пакистанской печати можно встретить оценки сложившейся ситуации как неофициального компромисса между президентом и исламистами, которые в обмен на лояльность своих депутатов скорее всего в ближайшее время сформируют новую администрацию СЗПП.

Популярность исламистов в Пакистане объясняется не только привлекательностью выдвигаемых ими фундаменталистских лозунгов. Нельзя забывать о пуштунском национально-этническом факторе. Получилось так, что "джихад" 1980-х годов против "коммунистического" режима в Афганистане и поддерживавших его советских войск привел к радикализации восприятия религии в первую очередь пуштунами, населяющими как обширные южные и юго-восточные афганские области, так и приграничные территории Пакистана.

Традиционно пуштуны не считались религиозными фанатиками. Главным для них всегда был племенной кодекс чести, знаменитый "пуштунвали", где место ислама особо не прописывалось. Однако связь пуштунов с религией на протяжении веков составляла основу их более широкого миропонимания, выходящего за рамки клано-племенных отношений. Идеи священной войны с неверными не раз поднимали пуштунские племена над внутренними распрями. Однако вследствие военно-политических катаклизмов и бедствий последней четверти минувшего века пуштуны во многом оказались лишены возможности вести привычное хозяйство. Значительная часть афганских пуштунов лишилась скота и пастбищ, оказавшись в палатках для беженцев. Многие их соплеменники в Пакистане также ушли с насиженных мест, занялись торговлей и контрабандой, живут на случайные, нередко криминальные заработки.

Массовые неурядицы и неприкаянность породили кризис пуштунской идентичности, который в определенной мере помогло преодолеть обращение к радикальному исламу. В 1980-е годы произошла пуштунизация руководящего звена ведущих исламистских сил Пакистана, прежде всего "Джамаат-е ислами" и "Джамиат-е улема-е ислам". Последняя в 1990-х годах стала идеологической и организационной колыбелью афганского движения "Талибан".

Четко выявившееся на парламентских выборах 2002 года соединение радикального исламизма и пуштунизма подчеркивает провал светских сил, ранее возглавлявших национальное движение пуштунов. Смена вех в пуштунском движении чревата тревожными последствиями. Пакистану она грозит эрозией его "несущей конструкции" - союза верхушки пуштунов и представителей основной в этнолингвистическом отношении группы населения - пенджабцев. Так как в пенджабских районах успех исламистам не сопутствовал, нужно ожидать, что правящий политический класс постарается и дальше следовать ранее заявленной программе борьбы с международным терроризмом. Однако последнее обстоятельство вряд ли приемлемо, например, для будущей администрации СЗПП, если во главе этой провинции действительно встанут исламисты.

Время покажет, окажется ли новая политическая система в Пакистане достаточно эффективной. Многое будет зависеть от действий мирового сообщества по обеспечению порядка и экономического подъема в соседнем Афганистане.