Евгений Григорьев. Предложение заключить новый договор об основах франко-германских отношений, сделанное Жаком Шираком Герхарду Шредеру, пока считается неофициальным. В Париже уже давно полагают, что Елисейский договор, заключенный в 1963 году, устарел и во многом исчерпал себя. Как известно, он был подписан президентом Шарлем Де Голлем и канцлером Конрадом Аденауэром с целью преодоления давней франко-германской вражды, примирения двух стран. Время показало, что этот документ оправдал себя. Он заложил основы успешного сотрудничества Франции и Германии, получившего очень широкое развитие. В январе следующего года Елисейскому договору исполнится 40 лет, и в Париже полагают, что юбилей был бы подходящим поводом для его замены новым, который учитывал бы происшедшие изменения, закреплял бы франко-германское согласие и взаимодействие в качестве непременного условия деятельности ЕС и одного из солидных факторов влияния в современной международной обстановке.
Конкретное содержание, которое в Париже мыслят вложить в "новый франко-германский договор об основах отношений", пока никому неведомо. Должен ли это быть совершенно оригинальный документ или некое дополнение и развитие принципов 1963 года? Подбросив "информацию для размышления", Ширак не углублялся в детали, понимая, что его немецкому гостю сейчас не до того. В отличие от хозяина Елисейского дворца канцлеру Шредеру еще надо выиграть трудные осенние выборы, чтобы вновь обрести возможность и право принимать важные политические решения, в том числе об обновлении старой "оси" с Францией.
Прежние французские намеки на желательность модернизации Елисейского договора не получали отклика у немцев. И сегодня Берлин немногословен на этот счет. Но не исключено, что в новой обстановке, складывающейся в Европе и мире, немцы иначе взглянут на предложение Ширака. Во всяком случае, Шредер обмолвился, что "очень рад" работать вместе с ним над приданием Елисейскому договору "новой динамики", и добавил, что это будет одной из тем на предстоящей в конце июля франко-германской встрече в верхах в Шверине.
В последние годы франко-германская "ось" действительно проявляет некоторые признаки износа. Особенно трудно дается Парижу и Берлину выработка совместных взглядов и действий на ниве Евросоюза, "мотором" которого они слывут. Ширак считает, что функционирование Евросоюза зависит от "глубокого взаимопонимания" между Францией и Германией. В этой связи он, в частности, договорился с канцлером придерживаться на Конвенте, готовящем сейчас предложения о реформе ЕС, совместной позиции, но "в пределах возможного".
Некоторые проблемы немцы и французы предпочитают обходить молчанием. Например, решение барселонской евровстречи, обязавшее каждую страну союза представить к 2004 году сбалансированный госбюджет. У немцев, несмотря на железную хватку экономного министра финансов, с этим не ладится. Ширак же, пообещавший на выборах снижение налогов, тоже оказывается меж жерновов бюджетной дисциплины. Берлин заявил, что не намерен содействовать Франции в ослаблении правил европакта о бюджетной стабильности. Это добавляет еще одно взаимное франко-немецкое "недопонимание" в ряд других, достаточно заметных, как бы их ни заметали под коврик.
Думается, однако, что при всей важности дел ЕС это не главные мотивы, которые движут идеей обновить франко-германскую "ось". Как пишет наблюдательная "Франкфуртер альгемайне", общеизвестные перемены, происходящие в мировой и европейской политике, "сопровождаются растущей неуверенностью европейских союзников". Ее внутриполитическая подоплека заметна в неясности с исходом выборов в тех же Франции и Германии, а также сдвигом вправо и сменой правящих элит в ряде стран ЕС. У европейских союзников НАТО нет уверенности в дальнейшей судьбе и роли альянса, поскольку меняется отношение к нему Вашингтона, начинает функционировать "двадцатка", предстоит расширение и т.д. На этом фоне идея обновленного франко-германского пакта косвенно напоминает некий дополнительный страховой полис, обещающий при объединении возможностей и ресурсов Франции и Германии сохранение их высокого авторитета и причастности к решению больших международных задач и проблем новой эпохи.
