Евгений Григорьев. Может показаться, что если где в Европе и хранят традиции классовой борьбы, то уж точно наиболее прилежно в Германии. Именно пролетарский Первомай послужил там в этом году стартом большой волне забастовок. Вокруг них в стране уже вторую неделю кипят политические, экономические и социальные страсти. Зачинщиком традиционно выступил известный своей наибольшей численностью, отличной организованностью и политическим авторитетом профсоюз металлистов.
На прошлой неделе его члены сначала парализовали работу ряда крупных предприятий в процветающей западногерманской земле Баден-Вюртемберг. А теперь забастовочный удар нанесен уже по Берлину и Бранденбургу, где такие акции осуществляются впервые за многие послевоенные десятилетия. Но в Германии забастовки - давно уже не борьба "стенка на стенку". Обе стороны загодя, месяцами, готовятся к схватке. Начинают переговоры, потом нередко расходятся, выжидают, заняв максималистские исходные позиции. Но многолетняя практика показывает, что решение достигается в конечном итоге не столько у ворот предприятий, охраняемых забастовочными пикетами, сколько в порой многочасовых бдениях переговорных команд. Каждая сторона пытается взять или сохранить для себя побольше, пуская в ход штабные заготовки, среди которых есть экономические выкладки отрасли, конъюнктурные прогнозы германской и мировой экономики, наконец, общегосударственные интересы.
В настоящее время профсоюз металлистов требует 6,5% тарифной прибавки к зарплате. Он считает, что это вполне позволяют огромные прибыли экспортных отраслей, для которых предприятия, относящиеся в Германии к металлоотрасли, дают более 60% продукции. (Кстати, за два последних года доходы членов правлений германских предприятий возросли на 90,3%, в то время как средняя зарплата работающих по найму только на 20%.) Кроме того, рост доходов трудящихся оживляет внутренний конъюнктурный спрос, а следовательно, и экономику в целом. По мнению профсоюзов, не мешало бы также компенсировать заметный для рабочих ущерб от роста многих цен при недавнем переходе на евро.
В свою очередь, предпринимательская сторона доказывает, что требуемое повышение зарплаты разорит ее чуть ли ни до нитки. Она уверяет, что не останется средств на необходимые инвестиции, профобучение молодежи, может ускорить бегство капитала в страны с более дешевой рабочей силой, подорвать шансы начинающегося в стране экономического оживления и т.д.
Итак, пока нашла коса на камень. Переговоры прерваны. Забастовки расширяются. Но в тиши профсоюзных кабинетов и правлениях концернов уже поговаривают о 4% возможной прибавки. Правда, борьба еще предстоит упорная за каждую долю процента вверх или вниз от этого рубежа. Тем более что достигнутое "мирное соглашение" в металлоотрасли (а от этого противоборствующим сторонам никуда не деться) всегда служит затем ориентиром при заключении тарифных соглашений в других отраслях германской экономики.
В стране, готовящейся к выборам в бундестаг, развернувшаяся "классовая схватка" политически для правительства не ко времени, поскольку дает дополнительную пищу пропаганде оппозиции. Пытаясь предотвратить забастовочную волну, Шредер бросил в сердцах лидерам профсоюза металлистов: "Имейте в виду, я выборы выиграю. А если нет, то виноваты будете вы". Понятно, что предводители металлистов, как и большинства других профсоюзов, отнюдь не желают этого, сами являясь социал-демократами.
