Александр Умнов
Результаты закончившейся на днях в Бонне конференции по Афганистану обнадеживают. Начато формирование временной администрации страны на базе не только Северного альянса, но и других политических групп, прежде всего сторонников экс-короля. Признано необходимым созвать Лойя Джиргу (традиционное собрание наиболее влиятельных афганцев), которая сформирует переходное правительство, а оно, проведя всеобщие выборы, создаст уже постоянные органы власти. Рассчитанная на два года программа, учитывая особенности страны и используя механизмы как традиционной, так и современной демократии, казалось бы, действительно обеспечит переход к стабильному общенациональному правительству.
Однако есть одно существенное "но". Дело в том, что формирование новой администрации происходит под колоссальным давлением извне. Ее стержень - Северный альянс - еще несколько месяцев назад контролировал лишь 10% территории Афганистана. К тому же это не единая сила, а конгломерат в недалеком прошлом воевавших друг с другом группировок, которые объединила лишь общая угроза со стороны движения "Талибан". Другие же участники Боннской конференции (почти исключительно эмигранты), как правило, во внутренней жизни страны никакого веса вообще не имели.
Хорошо понимая зыбкость своих позиций, все они высказались за присутствие в Афганистане международных миротворческих сил под флагом ООН. Ядром таких сил могут стать воинские подразделения тех западных государств, которые уже участвуют или готовятся участвовать в антитеррористической операции. Если Запад пойдет по этому пути, ситуация будет явно напоминать ввод советских войск, осуществленный в свое время по просьбе захвативших власть афганских коммунистов. В отличие от тех времен направление такого контингента произойдет в полном соответствии с международным правом. Но суть останется прежней - внешняя сила попытается сделать за афганцев то, что в принципе они должны и могут сделать только сами.
Правда, Боннская конференция выступила за формирование в стране органов управления, которые призваны получить поддержку народа. Но в успех такого поворота верится слабо. От власти в Афганистане принято отказываться, да и то не всегда, лишь под дулом пистолета. А такой традиционный механизм местной интеграции, как ведущая роль пуштунов - причем именно как этнической группы, а не отдельных лиц, - противостоит и интересам Северного альянса, опирающегося на национальные меньшинства, и западному менталитету, воспитанному на принципе "один человек - один голос".
На этом фоне позиции союзников СССР - афганских коммунистов выглядели гораздо перспективнее. Они все же взяли власть самостоятельно и, хотя неоднократно просили Москву о прямом вмешательстве, как показали годы после ухода советских солдат, в принципе могли и сами удержаться у руля государства. Не прекрати Россия после распада СССР свою помощь, скорее всего и сегодня Афганистан в целом находился бы в их руках. Сейчас же для Запада, который в афганской политике, видимо, гораздо менее свободен, чем в свое время Советский Союз, ситуация принципиально иная.
Тогда Москва могла ограничиться экономической и военно-технической поддержкой своих протеже. Похоже, у Запада такого выбора и таких союзников нет. Прямыми объектами операции возмездия стали не только террористы, но и отказавшееся их выдать движение "Талибан". А после ухода с политической арены местных коммунистов только ему удалось объединить почти всю страну. Обещавший не бросать Афганистан на произвол судьбы Запад должен не только уничтожить террористов, но и найти или создать замену малосимпатичным талибам как государствообразующей самостоятельной силе.
Что касается России, то, противостоя терроризму и укрепляя свои старые связи с Северным альянсом, она, естественно, заинтересована в успехе новой афганской администрации. Но еще живы горькие воспоминания о многолетнем пребывании в Афганистане советских солдат. Поэтому ее прямое военное участие (даже под флагом ООН) скорее усугубит, чем облегчит те проблемы, с которыми неизбежно столкнется там Запад.
Дарья Гармоненко