Новая гражданская война в Афганистане только начинается

Активное вмешательство Вашингтона в политическую жизнь Афганистана и военно-техническое содействие Москвы так называемому Северному альянсу привели к кардинальным переменам в этой стране. Опираясь на масштабные и методические бомбардировки американской авиацией центров государственного управления и армейских позиций талибов, вооруженные силы Северного альянса в течение первой половины ноября 2001 г. заняли основные города и провинции Афганистана: Кабул, Мазари-Шариф, Герат, Таликан, Джелалабад и другие. Талибы практически без сопротивления ушли в горы и в глубину сельских районов, сосредотачиваясь преимущественно к югу от Кабула, а также в пуштунской Кандагарской провинции. Казалось бы, что "игра" сделана, одержана военная победа и, следовательно, политическая власть на этом основании переходит к законному президенту Афганистана Бурхануддину Раббани, несколько лет назад свергнутому талибами.

Однако с окончательными выводами торопиться не следует. Скорее всего, сегодняшние события целесообразно рассматривать как поверхностные, быстро преходящие по результативности, хотя и впечатляющие.

Почему возникают такие сомнения? Рассматривая стратегические вопросы афганской государственности, следует ставить во главу угла специфику Афганистана: этнонациональную, историческую, конфессиональную, племенную и этнотерриториальную. Причем прежде всего следует иметь в виду, что решающим фактором политической стабильности афганской государственности выступает пуштунский суверенитет над всей территорией современного Афганистана - как на юге от Гиндукуша, так и к северу от него.

За два последних столетия афганскую государственность троекратно пытались силовыми методами извне сломать англичане, а совсем недавно и Советский Союз. Бесполезно. И вот новая "глобализаторская" попытка: после известных трагических событий в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября США бросились уничтожать "осиное гнездо исламского экстремизма и терроризма".

Преуспевшие противники "Талибана" уже "приговорили" Афганистан к смене власти и рассуждают о будущих правителях этой страны. Так, президент США Джордж Буш на пресс-конференции 13 ноября 2001 г. в Вашингтоне, а вслед за ним, по сути, повторяя формулировку американского президента, российский представитель в ООН Сергей Лавров заявили о том, что в Афганистане должно быть сформировано правительство с участием всех ведущих национальных групп страны, включая и пуштунов. Президент же России Владимир Путин и глава Северного альянса Бурхануддин Раббани высказались еще острее - "правительство должно быть без талибов".

Такие заявления говорят о незнании психологии пуштунов, согласно которой Афганистан является прежде всего "государством пуштунов"; при характеристике этнического состава будущего правительства формулировка "пуштуны - в том числе" просто неприемлема. Тем самым провоцируется начало новой ожесточенной и долговременной межнациональной бойни на территории Афганистана, а может быть, и в регионе Центральной Азии в целом. Скорее следовало бы говорить о восстановлении демократических институтов афганского государства при приоритете пуштунов как ведущей местной нации, в том числе Лойи Джирги (Совета племенных старейшин), парламента, центрального правительства, с предоставлением определенной автономии крупным национальным меньшинствам - таджикам, узбекам, хазарейцам, белуджам и т.д. При этом должен соблюдаться принцип полного суверенитета центральной власти над всей территорией страны.

Следует усвоить, что в Кабуле никогда не сможет утвердиться какая-либо власть, если в ней чувствуется приоритет непуштунской составляющей, даже если она опирается на мощную поддержку со стороны великих держав. Такой вариант, между прочим, применялся шесть лет назад, когда президентом и министром обороны Афганистана были таджики Раббани и Ахмад Шах Масуд, а шефом Союза народов северного Афганистана - узбекский генерал Дустум. Тогда их смыла с "олимпа" власти быстрая победа, казалось бы, примитивных и ограниченных в общественных знаниях талибов (учащихся религиозных медресе). Залог этой победы заключался в том, что талибы при всех своих дремучих недостатках и преступном догматизме олицетворяли собой пуштунский национализм. Поэтому представляется целесообразным считать, что новая гражданская (третья по счету за последние 20 лет) война в Афганистане только начинается. Причем не следует пренебрегать такой истиной: пока в афганском обществе ощущается вмешательство извне, в стране будет продолжаться гражданская и межэтническая война.

Теперь о рациональности российско-афганского сотрудничества и авторитете России в афганском обществе. Нелишне сказать, что наше экономическое содействие Афганистану и нейтралитет в афганских внутриполитических делах с 50-х и до второй половины 70-х годов были гарантией от вовлечения нашего южного соседа в орбиту внешнеполитического курса Соединенных Штатов. Отход Советского Союза от соблюдения этих принципов с конца 70-х годов привел к трагическим последствиям как для афганского народа, так и для самого СССР. Казалось бы, этот горький урок должен был бы образумить наших правителей. Однако ж нет! Ныне Россия вновь мелькает на "афганском фронте". Мы снова влезаем в дела Афганистана, пусть даже менее прямолинейно и масштабно, чем США. Не исключено, что наше очередное соучастие в афганских делах может закончиться в перспективе не только поражением представляющего национальные меньшинства Северного альянса, но и сменой нынешних правителей в некоторых государствах Центральной Азии. Возможно также и то, что разочарование в центральноазиатских странах нашей политикой в соседнем Афганистане приведет к еще большей отстраненности государств этого региона от России, чем это имеет место сейчас.