"Мы сверили наши оперативные данные"

-Владимир Борисович, с чем связан ваш визит во Францию и каковы его итоги?

- Визит в Париж - это продолжение диалога двух президентов. Летом Москву посетил президент Франции Жак Ширак, затем у нас побывал премьер-министр Лионель Жоспен, приезжал министр внутренних дел. Существует план взаимодействия президентов, направленный на сближение позиций наших стран, и он был выработан еще до 11 сентября. А в октябре, после трагических событий в Америке, мы встречались с министрами силового блока Франции. Обсуждался целый ряд конкретных мер, направленных на борьбу с терроризмом. Сейчас мы продолжили этот диалог и консультации. А приглашение в Париж было нами получено от канцелярии президента Франции. На наш взгляд, переговоры носили предметный, позитивный характер. Хочу подчеркнуть, что визит во Францию был рабочим. Наши эксперты вели работу по различным направлениям. Мы обсуждали планы на будущее. Французскую сторону интересует проблематика информационной безопасности, они хотят в ближайшее время прислать в Россию своего представителя. Мы, в свою очередь, уже пригласили в Москву нашего коллегу - господина Малле (Жан-Клод Малле, генеральный секретарь по вопросам национальной обороны Франции. - А.В.) в любое удобное для него время. За прошедшие дни мы обменивались с французскими коллегами информацией о террористических организациях, корректировали позиции друг друга. Естественно, наших коллег интересовала проблематика Северо-Кавказского региона, в частности обстановка в Чеченской Республике, и ситуация в Афганистане. Мы сверили наши оперативные данные.

- Можно ли говорить, что на встрече в Париже был заложен фундамент новой модели безопасности для Европы?

- В связи с тем, что после нью-йоркских событий 11 сентября появились новые угрозы, очевидно, что опасность терроризма нависла над всеми странами. Сейчас складывается впечатление, что террористы в Афганистане затихли, затаились. Они явно не ожидали такой консолидации государств. Нужны новые подходы, и в первую очередь необходимо пересмотреть позиции в отношении друг друга. Между странами должна быть совершенно другая степень доверия. Пора отказываться от сложившихся стереотипов.

- На встречах с руководством силовых структур Франции вы обсуждали проблематику борьбы с терроризмом. Можно ли говорить о каких-то конкретных договоренностях между нашими государствами?

- Принято решение о введении европейских международных ордеров в отношении лиц, занимающихся террористической деятельностью. Мы встречались с одним из руководителей спецслужб Франции. Со стороны наших партнеров была выдвинута инициатива о разработке спецмер по борьбе с терроризмом. Эта тема уже обсуждается: необходимо привести в соответствие международную правовую базу, поскольку законодательства в разных странах по-разному оценивают террористические действия, относя их по большей части к общеуголовным преступлениям. На наш взгляд, это неправильно. Предложение российской стороны - внести терроризм в разряд преступлений против человечества. Кроме того, необходимо организовать - возможно, при ООН - фонд, который поддерживал бы семьи пострадавших от терроризма. Этот фонд должен финансировать все антитеррористические мероприятия: проводить гуманитарные акции, лечение пострадавших при терактах, заботиться о детях, оставшихся без родителей. Возможно также финансирование проведения спецопераций против террористических групп.

- Вы говорите о спецмерах по борьбе с терроризмом. Можно ли более конкретно остановиться на этом?

- Вопрос неоднозначный, и он, естественно, носит закрытый характер. Безусловно, должен быть выработан целый комплекс специальных мер. Между тем французские коллеги озабочены тем, чтобы эти меры не подрывали устоев демократии. Ведется проработка вопроса о создании общей базы данных в отношении лиц, занимающихся террористической деятельностью. Первые шаги уже сделаны - достигнуто решение о международных ордерах.

- Как в дальнейшем могут развиваться наши отношения с Афганистаном?

- Безусловно, это вопрос внешнеполитических отношений. Необходимо определить, каким станет послевоенное пространство в Афганистане. Наша позиция состоит в следующем: в правительстве этого государства должны быть представлены все этнические группы, проживающие в стране. И, естественно, в правительстве не должно быть места талибам. Сейчас же наиболее актуальным кажется вопрос об оказании гуманитарной помощи жителям Афганистана, и ее необходимо осуществлять адресно. Все, что будет сбрасываться с самолетов, не должно попасть в руки талибов.

- Что интересовало французскую сторону в отношении Северо-Кавказского региона России? Говорят, что иорданец Хаттаб собирается пробраться в Афганистан и "резать жирных американцев"...

- Действительно, такая информация имеется, но пока она не нашла подтверждения. Не исключено, что это обычный пропагандистский трюк: просто Хаттаб хочет подчеркнуть свою значимость и показать серьезность намерений. В отдаленных провинциях Афганистана народ далеко не всегда понимает, что реально происходит: талибы ведут контрпропаганду, используя и национальный, и религиозный факторы. Если учесть все эти особенности информационной войны в Афганистане, то говорить об окончательной победе было бы преждевременно. Конечно, есть позитивные сдвиги, но, насколько мы понимаем, талибы просто ушли из крупных городов в горы на заранее подготовленные позиции с подземными коммуникациями, складами оружия и продовольствия.

- Владимир Борисович, почувствовали ли вы на встрече в Париже изменение отношения к России?

- Безусловно. Мы почувствовали это и по тональности, и по появившемуся интересу к России. У нас и ранее проходили встречи, но такой заинтересованности, как сейчас, мы еще никогда не ощущали.