Карэн Хачатуров Всеобщие выборы 4 ноября в Никарагуа оказались в центре мировых событий только потому, что на пост президента в третий раз подряд претендовал кандидат блока "Национальная конвергенция", а фактически - Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) легендарный партизанский вожак Даниэль Ортега. В сравнении с ним заурядно выглядел фаворит правящей Либеральной конституционалистской партии действующий вице-президент Энрике Боланьос.
Каждый из них в момент закрытия номера приближался к 40-процентной отметке - ровно столько голосов 2,5 млн. электората достаточно для избрания президентом на пятилетний срок уже в первом туре.
Ожесточенность предвыборного марафона объяснялась тем, что два главных игрока длительное время сохраняли "техническую ничью". Судьбу выборов мог решить буквально один голос, и сторонники Ортеги загодя обвиняли своих противников в "мегаподлоге". Наиболее грязные технологии использовались против Ортеги. Его после 11 сентября огульно обвиняли со ссылкой на администрацию США в связях с международным терроризмом, провоцировались слухи о бегстве капиталов из страны и воцарении хаоса.
Сегодня Даниэль Ортега, как ни один другой политический лидер в Латинской Америке, может вызывать столь полярно противоположные чувства. Его имя связано с общепризнанной на континенте героической и справедливой борьбой за свержение проамериканской "семейной" диктатуры Сомосы, он президент Никарагуа (1984-1989 гг.), признавший свое поражение на выборах. И в то же время его имя ассоциируется с гражданской войной, истощением материальных и людских ресурсов, притеснением оппозиции, игре "на чужом поле" в схватке двух сверхдержав.
Нельзя не признать, что Даниэль Ортега достаточно самокритичен в оценке своего прошлого. В числе главных ошибок он публично назвал "перегибы в экспроприации и конфискации собственности у оппозиции, излишнюю централизацию экономики, охлаждение отношений с США". Словно кающийся грешник, он называет себя "марксистом и христианином". И все же Ортега не вызывает доверия ни у влиятельной католической Церкви, ни у Вашингтона, для которого сандинистский вожак - враг без срока давности.
Надо отдать должное упорству Даниэля Ортеги, его грамотной избирательной кампании. Он обходил дом за домом, терпеливо слушал и доходчиво разъяснял, находил общий язык и с сыном последнего диктатора Сомосы, и с культовым многократным чемпионом мира по боксу. Говорил не о революции, а об эволюции, о социальной несправедливости и способах ее смягчения.
Стараясь разобщить и без того недружную оппозицию, Ортега договаривался о предоставлении ведущих мест в будущем правительстве заметным политическим фигурам. Самая яркая из них - сподвижник и зять первого постсандинистского президента Виолеты Чаморро - Антонио Лакайо согласился занять пост министра иностранных дел под тем предлогом, что только ему удастся "рассеять подозрения" Вашингтона в трансформации современного сандинистского движения и его востребованного временем лидера.
Но главный довод Ортеги - итог правления правящего режима с двумя его показателями - обнищанием подавляющего большинства населения и беспрецедентной коррупцией верхов. Разработанная Всемирным банком "стратегия сокращения бедности" остается на бумаге. Установлен государственный контроль над большинством коммерческих банков под предлогом их банкротства, хотя одно из обвинений против сандинистов - национализация ими банков. Одно из условий МВФ для списания непосильного внешнего долга - приватизация ГЭС, однако среди инвесторов охотников вкладывать средства в заведомо убыточную отрасль не нашлось.
От беспомощной, уличенной в воровстве власти отвернулись ее былые союзники, как никогда низко упал рейтинг старейшей политической партии - Консервативной, задуманный предвыборный альянс не состоялся. Политические игры правительства доходят до анекдота. Так, в ходе недавней дискуссии на Генассамблее ООН по проблемам борьбы с международным терроризмом делегация Никарагуа в качестве национального антитеррористического вклада предложила принять в мировое сообщество Тайвань - своего давнего и в меру щедрого финансового спонсора.
В самый канун выборов, как в старые добрые времена, обнаружилась и "рука Москвы". Шум наделало подписанное в Манагуа межправительственное соглашение о военно-техническом сотрудничестве - ранее такого рода соглашение Россия заключала только с Колумбией и Венесуэлой. Его польза не вызывает сомнения. В Никарагуа со времен сандинизма скопилось изрядное количество военной техники нашего производства, которая нуждается с помощью российских спецов в ремонте и обслуживании. Однако всполошился соседний Гондурас, усмотревший в соглашении "угрозу нарушения баланса сил в Центральной Америке". Да и сандинистам не кстати вынырнувшее из небытия напоминание об их давних задушевных военных связях с Москвой.
