Андрей Зайцев Со многих страниц газет и журналов на нас смотрят лица детей: они очень разные, но есть два очень характерных типа фотографий, которые во многом отражают идеологические представления авторов. Бывают изображения молодежи развязной и вульгарной, их вид крайне несимпатичен. Под ними можно сделать надпись: "Вот плоды западного растления". И, напротив, отстраненные лица послушниц и детей, живущих при монастырях и храмах, глядят умиротворенно, спокойно: "Вот подлинные русские православные дети, за ними будущее".
За последнее десятилетие Россия столкнулась с очень важной и новой проблемой: обилие гимназий, лицеев, воскресных школ наперебой предлагают свои услуги. То здесь, то там выходит литература с названием "Что нужно знать православной девочке/ мальчику". Авторы, подобно древним магам, моделируют идеальные ситуации, в которых вырастают благочестивые детишки, с малых лет усвоившие правила и мифы современных религиозных общин. При этом они удивительно безжизненны и скучны: православный мальчик занимается спортом, убирает квартиру, лепит и выжигает, но все делает без энтузиазма и соревнования, а как только у него возникает подлинный интерес, родители моментально забирают его из секции. Из ребенка получается маленький рассудительный старичок. Книжки полны морализаторских бесед и советов в духе тетушки Тома Сойера, но любой подросток взбунтуется, если с ним скучно, назидательно говорить о вреде жвачки или ревностном соблюдении заповедей.
Для девочки способов реализации в жизни еще меньше: Kirchen, Kinder, Kuchen или по-русски: сиди дома и вари каши. Подобные конструкции абсолютно неприемлемы и проходят мимо реальных проблем, воспитанники получают прививку ненависти к той религии, в правилах которой их пытаются ограничивать и утеснять. Фундаментализм в образовании опасен еще и тем, что человек, выросший в таких условиях, часто не осознает подлинную цену свободе, а потому может с легкостью отобрать ее и у своих детей. Но было бы преувеличением утверждать, что абсолютно все религиозные школы плохи по определению. Проблема скорее в том, что система конфессионального образования только формируется, и наряду с воскресными школами существуют и иные формы воспитания и образования детей, которые сознательно выбирают несколько иную форму получения знаний.
Такая возможность шесть лет назад появилась у жителей Ярославской и Владимирской областей: на самой границе около села Новоалексеевское открылась классическая гимназия при маленьком монастыре, которым руководит игумен Алексий. Ее первыми воспитанниками были дети-сироты из неблагополучных семей, постепенно сюда стали попадать воспитанники и из более счастливых "родовых гнезд". Все они были очень разными - пришлось делать несколько параллельных классов со своим уклоном: классическим, химико-биологическим, художественным, ремесленным, вспомогательным. В каждом из них (кроме последнего) присутствуют все обычные предметы общеобразовательной школы, но помимо них существуют древнегреческий и латинские языки, новоевропейские (английский и французский), античная культура и искусство, а также церковнославянский, пение, закон Божий. Главный упор делается на иностранный язык, который изучается каждый день. Это дает возможность для сильных учеников поступить в вузы, остальные получают профессию.
Таким образом, первая фундаментальная установка этой школы заключается в том, что ребенок должен получать полноценные знания, исходя из своих возможностей. Причем не делается различий между "православной" и "светской" культурой, напротив, античная история и литература изучаются отдельно и глубоко.
Однако воспитание детей не ограничивается только хорошими знаниями. В гимназии стремятся пробудить интерес ученика к самообразованию. Ведь часто современный ребенок (как в светской, так и в воскресной школе) превращается только в пассивного потребителя информации, которому важно вложить необходимые идеи и представления, после чего он может быть предоставлен сам себе. Совершенно очевидно, что только активное сотрудничество и педагога и ученика позволяет добиться значительных положительных результатов. В гимназии очень рады тому, что дети самостоятельно и много читают. Библиотека школы насчитывает более 60 тыс. томов, а подбору книг могут позавидовать некоторые институтские книжные собрания: произведения русских классиков, научные монографии, многотомные энциклопедии и словари на русском и европейских языках, издания античных классиков, детская и учебная литература, рукописные фолианты. Подчеркнем, что собственно религиозная литература составляет лишь некоторую часть всех фондов. Причем любая книга доступна для ученика или в читальном зале или в его комнате. Помимо роскошной библиотеки в гимназии представлена обширная видеотека с лучшими образцами киноискусства, детскими и научными фильмами. Существуют "маленькие хитрости": ребенок вначале проходит тему, затем сдает по ней зачет, а потом используются фильмы для закрепления материала. Подобная практика не позволяет заменять работу с книгой просмотром фильма, что часто случается в обычной школе.
"Дети и большой город" - такое соседство часто приносит не только радости, но и огорчения и заботы. Как говаривал один из персонажей Райкина, "обнести бы детей двухметровым забором, а сверху пропустить ток". Изоляция от вредной среды - один из самых древних способов воздействия, но соблюсти разумный компромисс между желанием дать нравственное воспитание и опасностью превратить дитя в "синий чулок" со множеством болезней и страхов необычайно сложно. Реально в современном обществе уже невозможно запереть ребенка в четырех стенах, а попытка силового воздействия приводит к обратным результатам. Ломается психика, происходят постоянные конфликты, формируется устойчивая антипатия к тем религиозным или моральным установкам, которые так давят на человека. Вынужденно ограничивая свободу, крайне важно найти адекватные замены, чтобы не возникло ощущение неполноценности и забитости. Увы, чаще всего действует только система жестких запретов.
В гимназии нашли следующий выход из этой ситуации: вся жизнь школьников довольно строго регламентирована. Это касается и режима дня, и проведения свободного времени.
Каждый ребенок помимо учебы летом трудится на огородах, занимается в многочисленных кружках: минералогическом, географическом, биологическом, палеонтологическом, энтомологическом. Все ученики ездят в походы и экспедиции во все концы России. В гимназии сделано несколько очень неплохих музеев, частью собранных из экспонатов, которые дети привозят из своих поездок. Дети чувствуют заботу и внимание со стороны педагогов и ни за что не согласятся считать себя в чем-то ущемленными.
Такой подход, конечно, не является панацеей от всех болезней, но это помогает бороться с "агрессивной информационной средой". Это словосочетание обозначает давление "подворотни", рекламы, СМИ и тех принципов, которые Фромм называл "обществом потребления". Ребенок, выходя даже из очень хорошей школы, попадает в мир, где внешне торжествуют совсем другие идеалы и призывы. Возникают противоречия между установками воспитания и "требованиями" жизни. Жизнь часто берет свое, и симпатичный мальчик превращается в весьма посредственного подростка.
Вообще, позиция руководителей гимназии заслуживает уважения: они не ригористы и не фанатики, это люди с твердыми, иногда даже жесткими установками, которые позволяют разрешить задачи, поставленные во главу угла. Это не воскресная школа, главное здесь не некоторая сумма знаний о православии, но полное и постоянное образование. Здесь дети находятся круглые сутки вместе с частью учителей. Сам о. Алексий, не занимаясь саморекламой или огульной критикой, с горечью отмечает, что значительное число лицеев - просто машина по выкачиванию денег из родителей, и если бы у него был выбор, то он отдал бы ребенка в обычную школу.
Нужно заметить, что в самой гимназии также возникали конфликты. Первое, с чем приходилось "бороться" педагогам, был "комплекс сиротки", когда ученик постоянно требует к себе особого отношения и минимальной ответственности, напирая на свое не слишком веселое семейное положение. Постепенно дети понимали, что это не слишком удачная позиция, она не приносит ожидаемых результатов, но начинались новые проблемы. В сельской местности люди часто бывают достаточно прямолинейны, они без особых этикетных правил приказывают ребенку что-то сделать. Ответная реакция была довольно обычна: а почему я? Приходилось объяснять, просить и изменять формулировку просьбы. Такие мелкие столкновения приводили к тому, что все насельники этой школы постепенно притирались друг к другу, учась вместе выходить из сложных ситуаций.
Педагогический опыт гимназии иногда терпел поражение: две недели жизни в большом городе, травмирующие психику впечатления, могли перечеркнуть полуторагодовую работу. Часто это было связано с проблемой "сексуального" воспитания детей. Сознание ребенка и даже подростка устроено по-иному, оно не в состоянии перенести "простоту и обыденность" различных форм сексуальных отношений. При этом впадение в другую крайность - сказки про аистов и кошечек тоже не очень положительно отзывается на слушателе.
Но все же перед нами жизнестойкая организация, которая со здоровым скептицизмом смотрит на проблемы современной педагогики, не все она одобряет. Так, например, о. Алексий категорически против преподавания в школе основ сексуальной грамотности, но никто не мыслит себя как единственно правильных и праведных педагогов, никто не загоняет с палкой на молитву, никто не препятствует именно свободному развитию личности ребенка.
Так почему же все-таки вызывают отторжение некоторые штампы "православной" педагогики? Очень часто здесь на ребенка смотрят не как на развивающуюся, уникальную личность, а как на маленького взрослого, который к тому же обременен грехом. Во главу угла поставлены не хорошие знания, а православная ментальность. В одной из подмосковных школ при храме есть правило: если ребенок без уважительной причины не был на трех воскресных литургиях, его можно исключить из школы. У детей возникают противоречия между красивыми словами назидания и реальной жизнью храма - один свечной ящик что стоит! Само отношение между педагогом и учеником строится не на доверии и любви, а на страхе и подавлении. Происходят попытки создания параллельного идеологизированного учебника. Так появляется "православная литература, история, химия, культура". Но "православной литературы" не бывает как предмета. Есть хорошая и плохая словесность, и даже самый ревностный христианин не поставит по мощи своего литературного таланта рядом Нилуса и Льва Толстого. Конечно, это не программные заверения православной педагогики, и недостатки отношений можно списать на человеческий фактор. Есть много хороших школ, но почти нет реальной альтернативы светскому образованию, а хорошо это или плохо - решать читателю.
