Карэн Хачатуров РОССИЙСКИЕ СМИ заинтересованно обсуждают возможность негативного влияния финансового кризиса в Аргентине на нашу экономику с учетом опасения западных инвесторов, что в эпоху глобализации вирус инфекционной болезни одного рынка, развивавшегося в формате неолиберальных реформ, затронет и другие. Между тем сравнения планетарного масштаба оставили в тени специфический диагноз давней "латиноамериканской больной".
Напомню, что вторая по площади страна Латинской Америки явилась землей обетованной для потока экономических иммигрантов из Европы, в том числе России. Самая неаборигенная страна южной части Нового Света, вместе с соседним Уругваем, стала и наиболее процветающей. В 1930-е годы более трети совокупного ВВП Латинской Америки приходилось на Аргентину, сейчас - 12%. Сформировался синдром национального превосходства, аргентинцы считали себя в большей степени европейцами, чем латиноамериканцами. Надменного соседа метисные лимитрофы именовали "пруссаками полушария".
"Великая депрессия" надломила монокультурную пастбищную экономику Аргентины, золотые денечки для экспортеров мяса и пшеницы во Вторую мировую войну - эпизод, страна вступила в 70-летнюю полосу системного кризиса, хотя диверсифицировала экономику, перешла из британской в североамериканскую сферу влияния.
Когда цикличный кризис достигал опасной отметки, на авансцене появлялась очередная военная хунта. Аргентина - классическая страна милитаризма, допускавшего к власти гражданские правительства лишь в тактических целях. Так продолжалось до начала 1980-х годов, пока самая репрессивная в аргентинской истории хунта (по числу "исчезнувших" граждан она превзошла хунту Пиночета в 10 раз) не рухнула как модель государственного управления под тяжестью фолклендской авантюры. Военщина доказала неспособность выполнять главную функциональную обязанность - защищать страну, впервые в XX веке взявшуюся за оружие. Именно за это военщина была наказана и первым "латиноамериканским Нюрнбергом", и отстранением от власти на историческую перспективу. Милитаризм как фактор временной стабилизации перестал существовать.
За время своего 10-летнего правления Карлос Менем, который перевел экономику Аргентины на путь неолиберального развития по графику, нарисованному МВФ, не "перегревал" паровой котел почти до конца своего мандата. Иллюзия экономического выздоровления - санация финансовой системы. Завершился "вальс этикеток" - буквально ежечасный рост цен вынуждал аргентинцев все наличные средства оставлять в магазинах.
Главным индексом финансового оздоровления явился перевод астрономической гиперинфляции на нулевую. В рамках "плана конвертируемости", разработанного "отцом аргентинского экономического чуда" Доминго Кавалло, песо было жестко привязано к доллару, запрещена эмиссия денег, не обеспеченная золотым запасом и ценными бумагами. На повестке дня - план первой в Южной Америке замены национальной валюты долларом.
Харизматический лидер покинул президентский дворец, Розовый дом, в подходящий момент, ибо нарастала самая крутая в истории Аргентины волна экономического кризиса. При Менеме ВВП, годовой доход на душу населения и экспорт увеличились в два раза, но настолько же - безработица и внешний долг. "Шоковая терапия" подорвала гаранта стабильности - средний класс, перевела его значительную часть в разряд "новых бедных", лишила работы каждого пятого труженика, безработица не снижается с 15-процентной отметки - такого страна не знала даже в годы Великой депрессии.
Требование МВФ о бездефицитном бюджете имеет следствием резкое сокращение зарплат и пенсий, рост социальной напряженности. На днях перед Розовым домом состоялась акция протеста с участием 120 тыс. человек. В Буэнос-Айресе с августа часть зарплаты выплачивается бонами как альтернативной валютой. Заработали "бартерные клубы", где представители обнищавшего среднего класса обмениваются товарами и услугами. Население как катастрофу воспринимает угрозу "латиноамериканизации" страны в букете с беспределом уголовной преступности и коррупции.
Правительство не располагает политическими рычагами для стабилизации обстановки. Сменивший Менема в конце 1999 г. кабинет во главе с президентом Фернандо де ла Руа аргентинцы считают самым слабым в истории страны.
Набирает очки оппозиция, прежде всего перонистская партия, поставившая у власти Менема. Он сам, по злой иронии, на восьмом десятке лет жизни медовый месяц провел под домашним арестом с угрозой 12-летнего тюремного заключения по обвинению в контрабанде оружия.
Самая острая проблема - выплата 130 млрд. внешнего долга, его обслуживание в этом году составляет 11 млрд. долл. В 2000 г. впервые выплата процентов по долгам превысила сумму годовой зарплаты армии госслужащих. Вся надежда на МВФ, который ставит как минимум два основных условия: не допустить мораторий на выплату процентов по долгам и дефицит бюджета. На роль главного переговорщика вновь выдвинут министр экономики Доминго Кавалло. Но если Менем его и близко не подпускал к политике, то ныне он серый кардинал президента.
Международные финансовые центры вроде бы проявляют добрую волю. В конце минувшего года обещан стабилизационный кредит на сумму около 40 млрд. долл. (в том числе 13,7 млрд. от МВФ); ближайшие транши должны увеличиться с первоначальных 14 млрд. долл. до 22; в июне отсрочены текущие платежи по долгу. Но это означает возрастание процентной ставки с 10% годовых до 15%, или 2,25 млрд. долл. Вот в этом вопросе МВФ проявляет неуступчивость. К тому же кредиты МВФ - как наркотик, его употребление перерастает в хроническую болезнь.
Беспокойство за рубежом, прежде всего в Латинской Америке, возможностью возникновения "эффекта домино" весьма велико, финансовый обвал на одном рынке чреват угрозой схожего процесса в других странах региона. Последствия финансового кризиса в Мексике в 1994-1995 годах и Бразилии в 1999 году назвали "эффектом текилы" и "кашасы". Выделенные Мексике и Бразилии кредиты - 50 и 60 млрд. долл. соответственно - помогли преодолеть кризис.
Тогда ставка была сделана на ресурсные возможности реформируемых экономик двух ведущих латиноамериканских государств, там, например, отсутствовал завышенный обменный курс национальной валюты, кредитно-денежная система не препятствовала росту ВВП, конкурентоспособности товаров на внешних рынках. Насколько вероятен "эффект танго" (назовем так континентальное эхо аргентинского кризиса)? Показательна оценка обычно точной в экспертных прогнозах лондонской газеты "Файнэншл таймс", внимательно отслеживающей развитие финансового кризиса в Аргентине: "Кредиты МВФ вряд ли помогут существенно улучшить экономическое положение".
Латинская Америка в тревожном ожидании аншлага: "Гастроли аргентинского танго. Танцуют все".
