Виктор Фальков РОССИЙСКО-ЛАТВИЙСКИЙ диалог после неожиданной зимней встречи в Альпах президентов двух стран Владимира Путина и Вайры Вике-Фрайберги фактически замер. Да и как ему развиваться, если принципиально в позиции латвийского руководства по отношению к России ничего не изменилось. В первую очередь это касается положения национальных меньшинств в Латвии.
Вернуться к этой теме заставляет вполне определенный повод: в течение трех дней в Латвии находился комиссар по вопросам расширения Евросоюза Гюнтер Ферхойген, который встретился со всем высшим руководством страны. Эта поездка была инспекционная: комиссар выяснял степень готовности Латвии к интеграции в структуры ЕС. При этом он затронул отношения ЕС и России, в которые Латвия, хотя и косвенно, но тоже вписывается именно в связи с положением русских в этой республике. В свете потенциального вступления Латвии в ЕС и на фоне прекрасных отношений Брюсселя с Москвой данная тема показывает Ригу далеко не в самом лучшем свете.
Камнем преткновения в российско-латвийских отношениях до сих пор остается недовольство Москвы стремлением Латвии вступить в НАТО и притеснением национальных меньшинств. Что касается расширения альянса за счет стран Балтии и Латвии, то на Западе все чаще говорят: "Россия, мол, была и против первой волны расширения, но смирилась, а когда грянет вторая волна, в Кремле немного для вида покричат и опять стерпят". Может быть, так и будет, но ведь отношения России со странами Балтии зависят не только от этого. Для Кремля положение нацменьшинств в Латвии - наиважнейший приоритет, а процесс натурализации - получения гражданства - идет в стране крайне медленно.
Из шестисот тысяч легальных латвийских неграждан путем "натурализации" смогли получить гражданство чуть более 40 тысяч человек. С такой скоростью процесс ликвидации проблемы безгражданства растянется на десятилетия, ему будет "способствовать" и естественная смертность среди этих людей, многие из которых находятся в пожилом возрасте.
На вопрос о том, почему так медленно идет процесс натурализации, есть два ответа. Первый дают латвийские власти, создавшие нынешнюю тупиковую ситуацию. Они говорят, что, несмотря на простоту данной процедуры, строптивые и ленивые представители нацменьшинств не желают получать гражданство. Им, дескать, не хочется учить язык, историю страны, преодолевать иные трудности, вот и получается, что они сами во всем и виноваты. Второй ответ дают те, кому предстоит "натурализоваться". Они хотят быть гражданами, но на равных с латышами, а такая возможность им не предоставлена.
В июне 1999 года Парламентская ассамблея Совета Европы констатировала: "Латвия не выполнила своего главного обязательства, данного при вступлении в Совет Европы, - не интегрировала неграждан". В декабре того же года правительство республики утвердило Концепцию интеграции общества. Однако эта концепция, по мнению Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ), неспособна интегрировать общество, так как ставит целью помочь лишь "лояльным и доверяющим Латвии жителям", при том что все опросы населения подтверждают, что нелояльные составляют большинство, как среди латышей, так и среди меньшинств.
Предложенный организациями нацменьшинств альтернативный проект Концепции интеграции общества даже не рассматривался. Вместо общечеловеческих ценностей утвержденная правительством концепция, к сожалению, опирается только на ценности латышской части общества, которые навязываются всем остальным принудительно. Это вызывает их отторжение в среде меньшинств, особенно в среде молодежи. Среди старшеклассников русских школ симпатию к латышскому языку испытывают лишь 4% и только 35% ощущают свою принадлежность к латвийскому обществу. 70,6% жителей (в основном граждан Латвии) признают, что в Латвии существует двухобщинное общество. А республиканский госбюджет на 2000 год вообще не предусматривает расходы на интеграцию общества.
На оказание помощи взрослым представителям нацменьшинств в обучении латвийскому языку государство тратит всего по 2 цента на каждого в год. Это абсолютно несравнимо, например, с Германией, где реализуется конкретная программа для приезжающих на постоянное место жительства.
После того как в 1998 году под давлением мировой общественности были отменены возрастные квоты и предоставлено право на гражданство детям неграждан, родившимся после 21 августа 1991 года, ограничения в праве на натурализацию здесь ужесточили другим способом. Если раньше не разрешали натурализоваться тем, кто был осужден на срок более одного года, то теперь к ним присоединили всех, кто понес уголовное наказание, даже условное и даже в виде обыкновенного штрафа. Запретили натурализоваться членам Союза коммунистов Латвии, фактически приравняв их к преступившим закон. Распространили подобный запрет и на тех, кто состоял после 13 января 1991 года в Коммунистической партии и Интернациональном фронте - организациях, насчитывавших сотни тысяч членов и легально действовавших в Латвии до роспуска и запрещения их деятельности в сентябре 1991 года.
К этому необходимо прибавить продолжающуюся дискриминацию русского языка, который активно вытесняется, хотя в быту на нем говорят не только русские, но и многие латыши. Национальный закон о языке, принятый в декабре 1999 года, окончательно назвал русский язык иностранным, а заодно и полностью снял с государства обязанность оказывать помощь при освоении латышского языка. Это, как и многое другое, противоречит Европейской рамочной конвенции о защите прав национальных меньшинств, которую Латвия подписала еще в мае 1995 года, но до сих пор не ратифицировала.
Все вышеперечисленное в Москве знают, а потому и не спешат форсировать отношения с Ригой. Да и глава Латвийской Республики на встрече в Австрии пообещала Владимиру Путину "снять российские озабоченности". Но никто в Риге не спешит от слов перейти к делу.
Дарья Гармоненко