Александр Ципко
Я НЕ ЗНАЮ, в какой мере права газета "Завтра" (# 26 от 2001 г.), утверждающая, что все это нагнетание страстей по поводу приезда Иоанна Павла II на Украину было игрой, что драматизация в СМИ православно-католического раскола и даже параллельное посещение Белоруссии Алексием II были всего лишь отвлекающим маневром. Якобы для сокрытия интенсивных переговоров в Киеве между Черномырдиным и папскими кардиналами. Не знаю.
Но очевидно, что ввязавшись в изначально проигрышную историю с просьбой к Папе отложить визит на Украину, руководство РПЦ загнало себя в угол. Оно активно поддержало Ельцина в его борьбе за распад СССР, исторической России, но у него не хватило мужества признать все геополитические и религиозные последствия этого распада. Ведь было очевидно, что распад СССР не только окончательно избавит российское православие от атеистического государства, но и может привести к утрате контроля над многими каноническими территориями, и прежде всего к утрате контроля над религиозными процессами, происходящими на Украине. Распад СССР неизбежно вел к захвату униатами своих бывших церквей, неизбежно открывал дорогу визиту Папы на Украину. В конце концов, было очевидно, что он, живущий мыслью о приближающейся смерти, не будет откладывать на завтра то, что может сделать только сегодня. Он начал мечтать о визите в Россию сразу же после его избрания на римский престол.
Вот почему, на мой взгляд, жесткое, негативное отношение руководства РПЦ и некоторых СМИ к визиту Папы на Украину воспринималось значительной частью населения как неадекватное новым геополитическим реалиям. Простому обывателю, бывшему советскому человеку, не ведающему об истории древней вражды между Православной Византийской и Римско-Католической Церквями, не ведающему даже об отличии православия от католицизма, а тем более о законах диалога канонических церквей по проблеме канонических территорий, было очень трудно понять причины столь враждебного отношения, прежде всего некоторых СМИ, к визиту Папы на Украину. И действительно, было ощущение, что эта враждебность и жесткость идут не столько от силы и правоты, сколько от слабости и неуверенности, от неумения принимать новые решения в новой ситуации. Многих коробило, что противники и разоблачители Папы забыли о его почтенном возрасте, забыли о необходимости элементарного человеческого уважения к старости. Складывалось ощущение, что для наших штатных патриотов православия католицизм является куда более опасным врагом, чем тоталитарные сатанистские секты и воинствующий либеральный антиклерикализм.
Будем говорить честно, это признают все. Недодуманный пиар вокруг визита Папы на Украину не прибавил авторитета ни нашей православной церкви, ни новому российскому государству. Это вызывает тревогу, ибо у нашего российского православия очень много врагов, которые делают все возможное, чтобы замедлить или вообще подорвать процесс его возрождения в посткоммунистической России. Мы вели себя так, как германские коммунисты накануне прихода фашистов к власти. Они боролись не на жизнь, а на смерть с социал-демократами, со своими братьями по "левой вере", расчищая дорогу нацистской угрозе.
Не было принято во внимание, что по крайней мере в царской дореволюционной России католицизм был традиционной конфессией, такой же, как ислам и иудаизм, не было принято во внимание, что у многих нынешних русских и православных еще прабабушки и прадедушки были католиками и лютеранами, что нарочито враждебное отношение к Папе воспринималось ими как неуважение к религии предков. Это должен был понимать Алексий II, у которого скорее всего предки тоже были лютеранами.
Простые люди оказались куда более трезвыми, чем многие наши штатные патриоты. Они отделили религиозный, конфликтный аспект визита Папы на Украину от светского, человеческого. Для многих людей Папа был интересен прежде всего как выдающаяся личность, как мудрый старец, как первый за многие века Папа-славянин. Нельзя быть русским патриотом, не уважая польский патриотизм Иоанна Павла II. В данном отношении хороший пример показал Буш-младший, который сказал, что он доверяет Путину прежде всего потому, что он патриот, "предан своей стране и своей семье". Мы, славяне, мало заботимся о достоинстве и чести своей расы, об авторитете ее выдающихся представителей. По этой причине англосаксы не очень нас уважают. Но мы, русские, так сильно пострадавшие от коммунистического атеизма, должны все же знать, что нынешний Папа, в прошлом краковский кардинал Войтыла, сыграл такую же выдающуюся роль в освобождении своей страны от марксистско-ленинского тоталитаризма, как и Александр Исаевич Солженицын в освобождении от него России.
Кстати, простые люди, даже с православным самосознанием, понимали, что все эти разговоры об опасности новой экспансии католицизма на канонические территории православия надуманы, что по крайней мере в России у Римско-Католической Церкви очень мало шансов расширить свое влияние на общество. У нас, в России, католичество и польскость воспринимаются как нечто тождественное, в равной мере как православие и русскость. А потому перекрестить православного в католика так же трудно, как русского сделать поляком.
Но все же, на мой взгляд, своим визитом на Украину и ажиотажем вокруг него Папа в духовном отношении сделал великое дело. Этот визит показал миллионам молодых россиян, лишившимся в последние годы духовной опоры и духовных ориентиров, что для того, чтобы стать великим, чтобы привлекать всеобщий интерес, необязательно быть поп-звездой или выдающимся киллером, как Солоник. Один тот факт, что хотя бы на неделю вопросы религии и религиозной жизни вышли на передний план, оказал позитивное влияние на духовную жизнь общества.
Простые люди и простые верующие сумели не перенести недовольство бесчинствами униатов в Западной Украине на Папу как человека. В конце концов не Иоанн Павел II, а Сталин загнал униатов в подполье, забрав у них церкви, расстреляв их тысячами в застенках НКВД. Мы все еще расплачиваемся за "художества" Сталина. Он посеял униатские "гроздья гнева". К тому же Папа все же попросил прощения за обиды, нанесенные католиками православным.
На мой взгляд, борьба между христианскими конфессиями в посткоммунистических странах не только неуместна, но и вредна. Справедливости ради надо сказать, что это порой не понимают и католики. Вспыхнувшая борьба между православием и католицизмом ослабляет общий фронт борьбы с наследием государственного коммунистического атеизма, играет на руку новому врагу - экспансии воинствующего атеистического либерализма. Подрывая уважение к традиционным конфессиям в своих странах, к примеру, в России к православию, а в Польше - к католицизму, он подрывает основы национального самосознания, основы государственной идентичности.
Мудрость состоит не столько в том, чтобы жить прошлым, помнить вражду и злое, но и в том, чтобы быть благодарным за доброе. Ирония истории состоит в том, что нынешняя самостоятельность РПЦ, ее возрождение как державной религии, ее громадное влияние на президента Путина стали возможными в том числе и благодаря Иоанну Павлу II, а более точно, благодаря мужеству и стойкости польского Костела, который не только противостоял коммунистическому тоталитаризму, но и в конце концов подорвал его мощь и силу. Без победы польской католической "Солидарности" над социализмом, а потом без усилий польского Папы, направленных на полное освобождение своей страны от советской системы, без бархатных революций в странах Восточной Европы процесс освобождения России от коммунизма, от государственного атеизма, который душил РПЦ, мог бы затянуться еще на десятилетия. РПЦ выпрямилась, стала возрождаться прежде всего благодаря бархатным, мирным демократическим революциям в странах Восточной Европы, и прежде всего в Польше.
Кстати, точно знаю как один из перестройщиков, что польский опыт взаимодействия и равноправия государства и Костела и подтолкнул Горбачева к инициативе возвращения РПЦ ее храмов, земель бывших монастырей. Кстати, это тот редкий случай, когда и Горбачев, и Яковлев, и Лигачев были "заединщиками". Правда состоит в том, что главным субъектом нашей антикоммунистической революции была все же антисоветская Восточная Европа, сумевшая сохранить многие свободы, в том числе и свободу совести. Кстати, и перестройка у нас началась под влиянием демократических реформ в странах Восточной Европы, была связана со стремлением Горбачева и Александра Яковлева создать более демократичный, более человечный социализм. Возрождение православия в России стало возможным благодаря тому, что в отличие от наших бабушек и дедушек поляки оказались более преданными своей религии, не позволили коммунистам взрывать церкви, топтать святыни, надругаться над памятью предков.
Я не вправе давать советы иерархам РПЦ. Но, позиционируя себя в современном христианском мире, определяя свою стратегию и тактику, не следует забывать о печальных уроках прошлого, о том, что российское православие (и, наверное, на то были серьезные причины) не сумело отстоять страну в борьбе с большевистским антихристом. Видит Бог, я бы не ввязался в эту опасную полемику вокруг результатов визита Папы на Украину, если бы не знал многое о той громадной цене, какую мы уже заплатили и продолжаем платить за наш синдром инстинктивного отторжения от всего, что связано с Римской Католической Церковью, и прежде всего от польского Костела. Точно так, как набожный иудей часто видит в бороде православного попа признак черносотенства, политизирующие православные часто видят в тонзуре католического епископа признак русофобии.
Но это не так. По крайней мере к Папе-поляку это не относится. Он, несомненно, убежденный до мозга костей антисоветчик и антикоммунист. В этом отношении мировоззренчески он очень близок к нашему Александру Исаевичу. Но у Папы, как мне об этом рассказывал его ближайший друг, мой шеф и научный руководитель, академик Ян Щепаньски (в конце семидесятых он был членом Государственного совета ПНР), еще в молодости сформировалось глубокое уважение к русской культуре, и прежде всего к Достоевскому и русским философам Серебряного века. Папа - совсем не Мадлен Олбрайт, он не мечтает о карте мира, на которой не было бы России, хотя Збигнев Бжезинский все еще является его советником. Правда, Збигнева Бжезинского и Ричарда Пайпса в кругу его советников уравновешивает русофил и знаток православной культуры Джеймс Биллингтон.
По крайней мере известно, что, когда кардинал Войтыла стал Папой Римским, он искал не войны, а мира с тогдашним советским руководством. Знаю это не понаслышке. Будучи в конце семидесятых сотрудником польской Академии наук, докторантом Института философии и социологии в Варшаве, я сам был посредником между Яном Щепаньским как доверенным лицом Папы Римского и советским посольством в Варшаве. Накануне папского визита в Польшу в начале июня 1979 г. я передавал просьбу Папы к советскому руководству, чтобы во избежание инцидента посол СССР в Варшаве, как и все другие, встречал его в аэропорту. При этом Папа информировал советское руководство, что он во время планируемого визита в Освенцим считает своим долгом прежде всего почтить память советских солдат, отдавших свою жизнь за освобождение Польши. Подчеркивалось также (об этом было договорено с Гереком), что его визит в Польшу будет носить только пасторский, религиозный характер.
И Папа свое слово сдержал. Он во время визита в Освенцим пришел и преклонил колено перед Памятником советским солдатам, отдавшим свою жизнь в борьбе с фашизмом. Но советское правительство, конечно же, запретило своему послу в Варшаве участвовать во встрече прилетевшего Иоанна Павла II в Варшаву. Верными этой дурной традиции "статусной" борьбы с визитами Папы на наши "канонические территории" мы оказались и сейчас, уже в посткоммунистической России. Как известно, Черномырдин не присутствовал среди дипломатов, встречавших Папу в Киеве. Тогда, в июне 1979 г., это статусное отсутствие советского посла во время встречи Папы объясняли, как рассказывал мне один из руководителей посольства (мой коллега по богомоловскому ИЭМСС АН СССР, помогавший мне в осуществлении моей посреднической миссии), и отсутствием дипломатических отношений с Ватиканом, и "атеистической, антиклерикальной природой нашего советского государства". Теперь, спустя более 20 лет, посол России на Украине Черномырдин не приветствовал посланца Римско-Католической Церкви по религиозным мотивам, из-за позиции РПЦ.
Но ущерб стране был нанесен и тогда, во время первого визита Папы в Польшу, и сейчас, во время его визита на Украину. Тогда, в 1979 г., по нашей же вине визит Папы в Польшу сразу приобрел антисоветский характер, что в конце концов привело и к появлению "Солидарности", и к поражению социализма на его родине. Сейчас же из-за нашего демарша с послом и крикливости многих наших СМИ визит сразу же приобрел антирусский характер, снова подтолкнул Украину и Кучму к Западу. На мой взгляд, этого не произошло бы, если бы Путин сумел переубедить руководство РПЦ и перед визитом Папы на Украину пригласил бы Папу приехать в Москву. Но, к сожалению, мы продолжаем жить задними мыслями и старыми синдромами.
Кстати, попытки польского Костела (скорее всего они предпринимались с согласия того же Папы) в конце 1980 г., во время обострения политического кризиса в ПНР, связанного с "Солидарностью", установить прямые контакты прежде всего с КГБ, с Андроповым, тоже были отвергнуты нами. Тогда, в конце 1980 - начале 1981 гг., также близкий кардиналу Войтыле человек, председатель Клуба католической интеллигенции Анджей Веловейски был согласен приехать в Москву для постоянных контактов с руководством СССР, для выработки компромисса в этой взрывоопасной ситуации. И на этот раз поляки возложили посредническую миссию на меня, и на этот раз я услышал уже от иерарха КГБ Филиппа Денисовича Бобкова отказ, его слова о том, что руководство СССР не пойдет на сотрудничество с польским католическим Костелом.
Поймите меня верно. Я не экуменист, не сторонник идеи "единой и единственной Церкви Божьей" и "единодушной молитвы" православных и католиков. Диалог теологов о путях исправления и сближения византийского и римского канонов скорее всего ничего не даст. Пускай католики причащаются пресным хлебом, а мы, православные, квасным. Крещеный православным должен молиться в православном соборе и быть погребен согласно обряду своих предков. В равной мере это относится и к католикам. Мир, религия держатся традициями, устоями веков. Модернизация как католицизма, так и православия может окончиться катастрофой христианской цивилизации.
Но я не могу понять, почему и православный, и католический клир не могут договориться об общем противостоянии реальным, растущим с каждым днем угрозам христианской морали, христианству в целом. Христианские церкви не выживут в XXI веке, если будут бороться со своими врагами в одиночку. Ведь атеистический, глобалистский либерализм опасен и для католицизма, и для православия. Общим, и очень опасным, врагом являются тоталитарные секты. Опасно то, что традиционалисты Европы куда меньше обладают желанием и способностью объединяться, чем борцы с христианской традицией и с так называемым клерикализмом. На мой взгляд, нынешний Папа-славянин куда более удобен для начала этого диалога, чем тот, кто уже скоро придет ему на смену. Для Папы-поляка русский мир - нечто существенное, это то, от чего, кстати, как и у многих поляков (даже русофобов) отталкивается мысль. Папа по-русски народен, близок к человеку физического труда и его жизни, в каком-то смысле он очень "левый": только Иоанну Павлу II могла прийти мысль устроить в Ватикане выставку картин, посвященных рабочему движению. Я сам во время своей короткой, почти протокольной беседы с Папой в январе 1992 г. ощутил его глубокий интерес ко всему, что происходит у нас в стране.
Не знаю, но, на мой взгляд, не стоит без нужды ссориться с нынешним Папой, надо использовать любую возможность для начала серьезного диалога об угрозах христианскому миру в наступившем XXI веке.
