Октябрь 93-го пришел в Джакарту

ВЧЕРА индонезийская столица вернулась к обычной для нее в последние месяцы неловкой политической паузе. Непонятно, что произойдет дальше с властью в стране, - но президенту Абдуррахману Вахиду вряд ли удастся удержать власть конституционным путем. Вопрос лишь в том, возможны ли иные пути и варианты, каждый из которых создаст для страны еще большие, чем сейчас, трудности.

...6 июня исполняется 100 лет со дня рождения большого друга советского народа, первого президента независимой Индонезии Сукарно. Именно при Сукарно тысячи индонезийских студентов учились в советских вузах, в Джакарте были построены местные "Лужники", индонезийская армия получала первоклассное советское оружие, а в Союзе одной из самых популярных песен была "Страна родная Индонезия". Удивительно, но факт: несмотря на значительную удаленность двух стран друг от друга, огромные культурные, языковые, расовые и прочие различия народов наших стран, русские и индонезийцы имеют много общего, что можно отнести к области "национального характера". Может быть, именно с этим связана значительная схожесть социально-политического развития обеих стран в последнее время.

Особенно это касается нынешнего политического кризиса в Индонезии, ситуация в которой поразительно напоминает Россию начала 90-х гг. Действительно, президент Абдуррахман Вахид, или, как его часто ласково именуют в Индонезии, Гус Дур, пришедший к власти в октябре 1999 г. в результате общенациональной усталости индонезийского общества от режима "Нового порядка" президента Сухарто, оказался на грани импичмента со стороны тех политических сил, которые лишь 19 месяцев назад с восторгом избирали его на власть. (Президент Индонезии избирается в результате голосования высшего законодательного органа страны - Народного консультативного конгресса.) Не правда ли, как это напоминает российскую действительность августа 1991-октября 1993 г.?

Аналогичным образом на место нынешнего президента индонезийский парламент прочит вице-президента Индонезии Мегавати Сукарнопутри (старшая дочь первого президента страны Сукарно), которая получила свой пост при поддержке Абдуррахмана Вахида. (Справедливости ради необходимо отметить, что эта поддержка со стороны последнего носила вынужденный характер.) Нелишне также напомнить, что на своем посту Гус Дур (вполне официальное прозвище действующего президента и гораздо более приличное, чем "ЕБН") сменил "индонезийского Горбачева" - профессора Хабиби, ставшего президентом в мае 1998 г. в результате отставки Сухарто. Именно при Хабиби в Индонезии были восстановлены политические свободы и стало возможным развертывание того демократического движения, в результате которого Гус Дур стал президентом. К слову сказать, эти заслуги Хабиби, который, по иронии судьбы, является еще и почетным членом Российской академии космонавтики и воздухоплавания (он крупный специалист в области авиастроения), в Индонезии уже благополучно забыты.

Возвращаясь к историческим аналогиям октября 1993 г. и мая 2001 г., следует отметить, что в обоих случаях коррупция и неспособность президента вывести страну из экономического кризиса были главными аргументами сторонников импичмента. Сюда же можно отнести и очевидные проблемы с физическим здоровьем соответствующих руководителей, что, впрочем, практически не артикулируется относительно более деликатными индонезийцами. Как-то, видимо, не очень удобно напоминать президенту, что он практически слеп, и это не может не сказываться на управлении государством, тем более что сами такого немощного президента и выбирали.

Если же расчет делался на то, что Гус Дур больше года президентства не осилит, то расчет оказался неверным. Больной и повсеместно критикуемый президент отнюдь не собирается сдаваться и уходить в отставку. Свидетельством этого являются и массовые выступления его сторонников на Восточной Яве, главном оплоте мусульманской организации Нахдлатул Улама, лидером которой многие годы являлся Вахид. Эти выступления повсеместно перерастают в уличные беспорядки, сопровождаемые поджогами зданий основных политических партий страны, выступающих за импичмент (Индонезийской демократической партии борьбы, возглавляемой вице-президентом Мегавати, партии Голкар - при Сухарто своего рода аналога КПСС, - возглавляемой председателем индонезийского парламента Акбар Танджунгом, и Национальной партии возрождения под руководством председателя Народного консультативного конгресса Амин Раиса), физическим насилием в отношении региональных лидеров и активистов этих партий, а также столкновениями с силами правопорядка. По утверждению последних, кстати, погромщики в г. Пасуруан, там же на Восточной Яве, получали от спонсоров этих выступлений от 25 до 50 тыс. рупий (т.е. примерно 2-4 доллара, что для этого района страны представляет собой вполне приличные деньги).

Один из сторонников президента погиб в этом городе в ходе столкновений с полицией 30 мая. Однако основные события в этот день разворачивались все же в Джакарте, где индонезийский парламент - Совет народных представителей - все-таки принял обращение к Народному консультативному конгрессу (НКК) о необходимости проведения специальной сессии конгресса, на которой должен быть заслушан "отчет" президента перед избравшим его конгрессом. Последний, собственно, и может отстранить президента от должности. Парламенту не помешал даже прорыв тысяч сторонников президента на территорию парламентского комплекса. Сессия НКК в силу бюрократических моментов, может состояться только в августе.

Вряд ли, однако, президент пойдет на унизительную для себя процедуру отчета перед НКК с практически предрешенным финалом. Поскольку он, уже очевидно, не сумел договориться со своими политическими оппонентами, он оказывается перед дилеммой: добровольно уйти в отставку или же с помощью армии ввести режим "чрезвычайного положения". Сведения о подготовке соответствующего декрета, который в том числе предполагал бы и роспуск парламента, неоднократно просачивались в прессу. Между тем армейское руководство, без поддержки которого реализация данного декрета была бы просто немыслима, недвусмысленно не рекомендовало президенту издавать соответствующий декрет. И хотя в настоящее время военные сохраняют видимый "нейтралитет" - из 39 воздержавшихся при голосовании в парламенте 38 составляли члены фракции армии и полиции, - исторические аналогии с октябрем 1993 г. на этом, видимо, заканчиваются.