Евгений Григорьев. НЕДАВНО в Берлине завершилась долгая международная переговорная эпопея о материальной компенсации за принудительный труд, которому подвергались в Германии во время войны узники концлагерей и лица, насильственно угнанные нацистами с оккупированных территорий. Создан специальный центральный немецкий фонд "Память, Ответственность, Будущее". В его распоряжение федеральное правительство и немецкая экономика должны внести в равных долях 10 миллиардов марок.
Конечно, все это делается поздно, слишком поздно. Идет уже 56-й послевоенный год. Во время войны в Германию были согнаны со всей Европы, но преимущественно все-таки Восточной, более 10 миллионов человек. Собственно говоря, весь гитлеровский рейх был тогда покрыт сыпью больших и малых концлагерей. Их узников безжалостно заставляли впроголодь и до изнеможения работать на тысячах предприятий, в сельском хозяйстве, городских службах. Даже в небольшом университетском Бонне насчитывались многие десятки "мест содержания" людей с повязкой "остарбайтер". И там тоже погибали наши граждане. Более ста из них погребены на Северном кладбище, о чем молчаливо свидетельствует скромная стела. В общем, по прошествии стольких десятилетий нынешняя сатисфакция прямо коснется, как полагают, лишь около 1,5 миллиона пожилых людей, лично испытавших рабский труд. Но право на нее получат и прямые наследники тех, кто, увы, не дожил до наших дней.
Россияне тоже не останутся обойденными. Представители российского Фонда взаимопонимания и примирения, участвовавшие в международных переговорах, хорошо постояли за справедливость для наших людей. Во всяком случае, лучше, чем в начале девяностых, когда Москва согласилась "закрыть проблему" одним миллиардом марок, который был поделен между Россией, Украиной и Белоруссией. Сейчас немецкий фонд выделит российскому вдвое больше - 835 миллионов. На получение той или иной по размерам компенсации смогут рассчитывать примерно 350 тысяч наших граждан. Для украинцев и белорусов соответствующие суммы выделяются в Берлине на сей раз отдельно.
* * *
Но проблемы остаются.
Пятимиллиардная доля финансово-промышленных кругов набирается с большим скрипом. До сих пор не хватает 1,8 миллиарда марок. О согласии на взнос пока заявили только 3676 из 220 000 предприятий и фирм, к которым обратился "Инициативный фонд немецкой экономики", созданный специально для сбора необходимой суммы в центральный фонд. Но призыв "инициативного" оказался гласом в пустыне. При этом наибольшую скаредность проявляют крупные фирмы. Возможно, за этим стоят опасения, что признание в причастности к варварской странице нацистского прошлого может повредить деловому имиджу фирм.
Чтобы побудить их раскошелиться, некоторые "сознательные" заказчики намекают, что откажутся от их продукции. А "Инициативному фонду" весьма понравилось обращение к соотечественникам лауреата Нобелевской премии писателя Гюнтера Грасса, который призвал в середине июля всех взрослых граждан ФРГ пожертвовать по 20 марок в качестве символического покаяния перед жертвами нацистской каторги. Представитель фонда выразил надежду, что обращение интеллектуалов может оказать позитивное воздействие на уклоняющиеся фирмы.
* * *
Гюнтер Грасс выступил вместе с публицисткой Каролой Штерн и педагогом Хартмундом фон Хентингом, имена которых тоже широко известны в стране. Идею горячо поддержал председатель крупнейшего профсоюза металлистов Клаус Цвикель: "Если все взрослые немцы внесут по 20 марок, это составит целый миллиард". Однако нельзя сказать, что призыв Грасса встряхнул Германию. К началу августа на открытый специальный счет поступило только 130 тысяч марок. Это значит, что вместе с писателем по 20 марок внесли пока лишь 6500 человек. Разумеется, их станет больше, однако массовую поддержку такая инициатива найдет едва ли.
Удивляться в этой связи или попрекать немцев "за скаредность" нет никаких оснований. Что касается последней, то можно вспомнить, как немцы в конце президентства Горбачева проявили абсолютно добровольное массовое участие в сборе пожертвований для срочной помощи, когда прилавки советских магазинов оказались пусты, а население на грани голода. Так что тут дело в другом. Во-первых, инициатива Грасса с ее нравственными мотивами косвенно вновь поднимает вопрос о "коллективной ответственности" народа за преступления нацизма, а это по всем статьям неуместно. Во всяком случае, ни в Советском Союзе, ни в России он никогда не поднимался. К тому же подавляющее большинство нынешнего населения Германии родилось уже после войны, и можно понять представителей этих новых поколений, которые, услышав Грасса, недоуменно пожимают плечами: при чем здесь они, когда есть множество конкретных старых и очень даже процветающих банков, концернов и организаций, которые непосредственно использовали принудительный труд?
* * *
Прохладное отношение к "инициативе Грасса" не означает, однако, что немцев не волнует нравственный аспект истории с иностранными рабами нацистского рейха. Тем паче, что в этой истории открываются порой совершенно несовместимые с моралью страницы. Как раз сейчас германская общественность ошарашена очередной неприятной сенсацией из этого цикла: документально подтверждено, что к рабскому труду широко прибегала и церковь обеих основных немецких конфессий - евангелической и католической!
Конечно, и прежде было известно, что, например, католические прелаты сотрудничали с Гитлером. Однако в целом Церковь, особенно ее евангелическая ветвь, некоторые из представителей которой участвовали в антифашистском Сопротивлении, а во времена ГДР многие пасторы были вдохновителями диссидентского и демократического движения, до сих пор воспринималась в германском обществе, как непорочная величина. И вдруг выясняется, что только в Берлине 26 евангелических и 3 католических общины совместно содержали в 1943-1945 годах концлагерь примерно на 100 остарбайтеров.
Обнаружился документ, составленный неким "гехаймфинанцратом" Максом фон Барфельдом. Хотя прошло уже более трех месяцев после капитуляции нацистского рейха, небезызвестная "немецкая трудовая мораль", которая, как однажды выразилась писательница Анна Зегерс, способна служить как ангелу, так и дьяволу, побудила этого "тайного финансового советника", так сказать, подбить бабки на восьми страницах. Свой труд он озаглавил так: "Заключительный отчет 1944/45 о лагере для иностранных кладбищенских рабочих Иерусалимской и Новой евангелических церковных общин Берлина".
Капитуляцию Германии сей нацист осторожно называл "кризисом", но зато все остальное, включая "общие и побочные расходы" на лагерь, обозначено точно. В частности, задолжавшей со взносами на это "святое дело" католической общине св. Михаила "гехаймфинанцрат" выставил в августе 1945 года два счета на 1210 рейхсмарок и 40 пфеннигов.
Концлагерь на "сто душ" существовал в церковном дворе Иерусалимской общины до самого конца войны. Предыстория его такова. Еще в 1942 году некто д-р Кинкель, финансовый уполномоченный нацистской организации "Немецкие христиане", поинтересовался у Иерусалимской общины, нуждается ли она в иностранной рабочей силе. Пасторы ухватились за предложение и выделили средства на сооружение центрального лагеря для этих "ближних". Сначала появились болгары и хорваты. Но это были завербованные "добровольцы" из союзных Германии стран, с ними приходилось считаться, и тогда тот же Кинкель посоветовал переключиться "на более дешевых остарбайтеров".
Согласно "заключительному отчету" Макса фон Барфельда, "среднемесячное число остарбайтеров" составляло в 1944 году 99 человек. Скрупулезно подсчитано, что они отработали 183 696 часов.
Уточняя, представитель Евангелической Церкви Берлин-Бранденбурга Рейнхард Лагер поведал, что в одном из документов общинного архива значатся 47 имен, "звучащих по-русски". Они перечислены в отчете об их медицинском обследовании на предмет туберкулеза, проведенном 15 марта 1945 года. В основном это были юноши 17-18 лет, а также несколько мужчин за шестьдесят. По словам Лагера, документы позволяют судить "о недостойных условиях жизни и труда".
Но обратимся к письму самого начальника лагеря некоего Густава Венгера в соответствующую нацистскую инстанцию, составленному через четыре дня после "медосмотра". Он отмечает, что "пятеро остарбайтеров по причине их физического состояния непригодны для дальнейшего использования на соответствующих кладбищенских работах", поскольку у них имеются костные переломы, обнаружено расширение сердца и зафиксирована общая слабость. "Поэтому мы просим перевести названных лиц в соответствующий сборный пункт, поскольку они только лежат в лагере, лишая мест работоспособных мужчин", - аргументирует нацист, фактически отправляя больных узников на верную гибель.
Как выясняется, рабский труд использовался Церковью не только в столице рейха. Евангелическая диакония в Нойендеттельзау обнаружила в своих архивах, что в ее сельскохозяйственных угодьях работало 40 остарбайтеров. Другая организация той же Церкви - в Ройтлингене - использовала 80 человек, а по первым сведениям, пфальцская диакония - 17. "Поистине угнетает то, как планомерно и церковные общины восполняли обусловленный войной недостаток рабочей силы использованием принудительного труда, - признает сейчас берлинский епископ Вольфганг Хубер. - Тем самым они были встроены в систему нацистского господства".
Понятно, что Католическая Церковь тоже не без греха. Как не без горького сарказма повествует "Шпигель", настоятель католического монастыря в баварском Этторфе Маурус Красс как раз водил один из классов монастырской школы по бывшему концлагерю Дахау, когда ему сообщили туда по телефону, что в архиве обнаружены бумаги, согласно которым во время войны в монастыре и на его подворье содержались и работали около сорока польских, русских и французских пленников. Кроме того, сестра Пракседис вспомнила, что в интернате и на монастырской кухне были "две русские девушки, которые жили вместе с другими немецкими поварихами". Одна из них обозначена в найденных списках как Евгения Астапенко (1924 года рождения) из "российского Филипова", а другая как Марианна Малована (1926) с Украины. Иностранные рабы использовались также на сельскохозяйственных, кладбищенских и иных работах, как уже установлено, в доминиканском монастыре св. Иосифа на Аммерзее, францисканском монастыре в Нейсе, общинах Падерборна и Кельна. Католические прелаты, однако, не спешат с выводами. Их представитель заявил, что "если обнаружится (!) причастность Католической Церкви", то она "проверит отдельные случаи и подумает о выводах". Результат ожидается к концу августа.
Евангелическая Церковь Германии уже озаботилась индульгенцией. Она приняла решение внести в порядке покаяния 10 миллионов марок в Фонд "Память, Ответственность, Будущее". По ее мнению, компенсации насильственно угнанным на принудительный труд "являются совместным делом сегодняшнего поколения немецкого народа". Но не походит ли это опять на попытку укрыться за его спину? И насколько это совместимо с нравственностью, тем более если речь о таком институте, как Церковь?
