Будущее России лежит в Европе

Президент РФ Владимир Путин и канцлер ФРГ Герхард Шредер договорились о сотрудничестве.
Фото ИТАР-ТАСС

ТЕМУ "Россия как европейская держава" следует понимать не как описание или фиксацию реальности, а как вызов, ибо оформление отношений с Россией является важнейшей, вероятно, даже центральной, задачей европейской политики.

В последнее время вопрос о европейской ориентации России ставился с возрастающей актуальностью. Уже в конце мая во время встречи в верхах Евросоюз-Россия в Москве президент Путин подчеркнул принадлежность России к Европе. В начале июня президент Клинтон сначала в Москве, а затем по случаю вручения ему премии Карла Великого в Аахене снова ратовал за то, чтобы Россия была "заякорена" в Европе. Наконец, германо-российские правительственные консультации, состоявшиеся в Берлине в середине июня, ясно показали, что президент Путин определенно видит будущее России в Европе. И он прав в этом представлении.

Путь России всегда имел большое значение для судеб современной Европы - и наоборот. Так будет и впредь. Конечно, было бы наивно считать Россию европейским государством, подобным любому другому. Против этого свидетельствуют не только ее размеры, потенциал и военная мощь, но прежде всего ее история. Россия вступила на трудный путь в направлении рыночной экономики и демократии всего несколько лет тому назад - и это после десятилетий коммунистической диктатуры, столетий царской автократии, пребывания во многом вне поля воздействия европейского Просвещения. Этим объясняются очевидные дефициты, преодоление которых является предпосылкой подлинной дальнейшей "европеизации" России.

Будущее России лежит в Европе, а не в Азии. Пусть даже большая часть России географически расположена в Азии, она все равно в политическом, экономическом и культурном плане принадлежит к Европе. Как известно, "принадлежность к Европе" определяется конгруэнцией ценностей и обязывающим опытом политических и общественных моделей. В этом смысле Соединенные Штаты и даже Япония сегодня являются, пожалуй, куда более "европейскими" и "западными", чем Россия.

России следовало бы больше сконцентрироваться на своей роли в Европе, определиться и легитимироваться как европейской державе, чтобы работать вместе с нами в конструктивном и ответственном духе по укреплению мира и стабильности в Европе. Со своей стороны, Германия и европейские государства всемерно заинтересованы в том, чтобы Россия продолжила свой путь к тому, чтобы стать открытой, миролюбивой и демократической частью новой Европы, - путь трудный, долгий, но необходимый. Кстати, новизны в этом нет. Ведь такой путь уже был обозначен четверть века назад в хельсинкском Заключительном акте СБСЕ, причем еще в условиях разделенного континента.

Поскольку безопасность, стабильность и интеграция в Европе, как и их развитие, немыслимы без России, Европа должна предложить Москве роль активного соучастника в этих делах. Это предложение стратегического партнерства, стабильного и мирного добрососедства и тесного сотрудничества. При взгляде на Запад Россия увидит не конфронтацию, а сотрудничество. На ее западной границе для нее не существует ни политической, ни военной угрозы, в том числе и при расширении НАТО. По сравнению с нестабильной ситуацией на границах со многими другими соседями России это огромное относительное преимущество, которое России может предложить только Европа.

При немецком председательстве Европейский союз принял в июне 1999 года честолюбивую и широкую совместную стратегию в отношении России, которая не только охватывает сферы экономических и торгово-политических отношений и культурных связей, но и подчеркивает политическую масштабность наших отношений. Вдохновляет, что Россия подчеркнуто приветствует эту инициативу ЕС и в связи с ней изложила дополнительно свои взгляды на отношения с Евросоюзом.

Сейчас необходимо синхронизировать представления обеих сторон. Это, однако, предполагает, что Россия примет демократические цели ЕС в качестве основы партнерства. В то время как Россия видит в Европейском союзе в первую очередь экономического партнера, ЕС всегда понимал это партнерство прежде всего как политическое и поэтому настаивал на закреплении во всех принципиальных документах демократических и государственно-правовых норм.

Являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, Россия в числе других его членов несет особую ответственность за мир во всем мире. А в качестве члена Совета Европы она признала и приняла совместные европейские ценности прав человека и демократии. И мы ожидаем, что Россия будет уважать и активно ориентироваться на эти ценности как при формировании своих внешних отношений, так и при урегулировании внутренних конфликтов. Если взглянуть на Чечню, то дефициты тут налицо. Федеральный министр Фишер вновь и вновь говорил об этом открыто. Тем не менее для нас не подлежит отказу тесное сотрудничество с Россией ради стабильности и безопасности как в Европе, так и во всем мире. Как иначе мы могли бы положить год тому назад конец кризису в Косово, если бы Россия не одобрила в Совете Безопасности резолюцию 1244?

Россия хочет быть великой державой. Никто не станет всерьез оспаривать эту претензию. Но что следует из этого факта? Величие России измеряется не числом ядерных боеголовок или ее солдат. В XXI веке величие куда в большей степени образуется из совокупности экономического потенциала, капитала гуманизма, динамичного общественного строя и международно признанной системы образования. Быть великой державой не равнозначно обладанию привилегией, позволяющей не обращать внимания на малые страны... Величие измеряется таким образом сегодня не столько силой, сколько способностью созидать. Важнее убеждать, чем грозить, привлекать, чем господствовать, выигрывать у противника в качестве партнера, чем держать его в страхе. Таковы заповеди XXI века.

Россия и впредь будет проводить политику в своих интересах. Однако ее интересы найдут тем большее уважение и понимание, чем лучше она станет понимать и учитывать в своем поведении интересы и чувствительность своего окружения. Продолжающееся применение силы в Чечне, нарушения прав человека и нерешенность находящейся в основе этого политической проблемы дают по-прежнему повод для большой озабоченности. Мы признаем право России на защиту своей территориальной целостности, но выступаем против неадекватного применения военной силы без четкого разбора как в отношении боевиков, так и гражданских лиц.

Ратификация Думой Договора СНВ-2 и Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний показывает, что Москва понимает и способна осуществлять свою ответственность за стабильность и разоружение. Мы можем ожидать, что Россия и в будущем продолжит выполнять с сознанием ответственности свою роль в мировом и европейском процессе разоружения.

Что же предлагаем мы? Как в двусторонних отношениях, так и через ЕС и НАТО мы предлагаем России диалог и сотрудничество по всему спектру международных отношений и вызовов, которые являются для нас общими (например, экология, организованная преступность, ядерная безопасность). Германия и Россия едины по широкому кругу вопросов международной политики, в том числе в том, что касается укрепления роли Объединенных Наций; продолжения процесса разоружения и контроля над вооружениями; борьбы против дальнейшего распространения ядерного оружия; борьбы против терроризма и оргпреступности. Германия согласовывает свою политику не только в ЕС и западными партнерами, но и с Россией. Что касается процесса Г-8, то Германия сыграла решающую роль в интеграции России в это сообщество индустриальных государств. Мы приветствуем, что Россия снова возобновила сотрудничество с НАТО.

Консолидация демократии, свободы мнений, свободы прессы и правовой государственности - вот то, в чем нуждается Россия. Она сама отвечает за свое будущее и должна по собственной свободной воле избрать путь демократических и рыночных реформ. Важнейшая задача заключается в том, чтобы уточнить роль демократического государства в дальнейшей трансформации России. Ясно, что Российское государство должно быть укреплено демократией и господством права, но никак не более частым обращением к силе или возвратом к репрессиям. Без дееспособного государства нельзя ни укрепить основы демократического и рыночного строя, ни обеспечить безопасности и других основных потребностей людей. "Сильное государство" может, однако, означать разное: либо укрепление правовых рамок для свободного развития людей - таков европейский выбор, либо прямое политическое управление и контроль - но тогда это было бы возвращением к инструментарию, который точно так же обречен на провал, как это случилось в прошлом. Важнейшим признаком дальнейшего развития будет тема свободы прессы в Москве.

Можно только настойчиво призывать российское правительство взяться со всей решительностью за развитие правового государства. Здесь находится важнейший рычаг для форсирования экономики.

Россия колеблется между преемственностью и новым началом. Коренной вопрос в том, как Россия обойдется с наследием Советского Союза. На мой взгляд, в собственных российских интересах было бы провести еще более четкое размежевание с системой Сталина и Ленина, включая четкое определение, где и кому была нанесена несправедливость, будь то внутри или вне страны. Это, в частности, касается и отношений с балтийскими государствами, и нанесенной им несправедливости.

Мы можем предложить России (насколько это, разумеется, применимо в ее условиях) свой опыт строительства стабильной демократии и дееспособного гражданского общества. Программа "Тасис" Евросоюза, согласно которой с 1991 года в России была оказана поддержка проектам на сумму 1,2 миллиарда евро и которая призвана помочь ей в построении демократии и рыночной экономики, будет сейчас особенно сконцентрирована на содействии правам человека, правовой государственности и развитии гражданского общества. Эту цель предусматривает также трансформ-программа федерального правительства, в рамках которой на поддержку преобразований в России было выделено с 1994 года примерно 350 миллионов марок. Мы поддерживаем в России те силы, которые хотят продвинуть ее в направлении правового государства и демократии. Это означает интенсификацию контактов не только с политиками и чиновниками, региональными политическими и экономическими руководителями, но и с гражданами. Ключевая роль в этом принадлежит неправительственным организациям, политическим фондам, индустрии, профсоюзам и городским парламентам, имеющим прямые контакты с партнерами по всей России.

Российская экономика должна наконец стать совместимой с международными стандартами (ВТО, ОЭСР, защита прав инвесторов). Мы приветствуем четкие высказывания президента Путина о недостатках российской экономики, являющихся препятствием для развития России. Похоже, что Путин одинаково хорошо понимает и необходимость реформирования экономических и финансовых структур, и озабоченность иностранных инвесторов. Но у меня сложилось впечатление, что представленная 28 июня экономическая программа правительства Касьянова выражает эти приоритеты не с такой же ясностью. Прогресс необходим там, где проблемы наиболее велики, а это - создание работоспособной банковской системы, земельная реформа, налоговая реформа. Только при таких предпосылках отечественные и иностранные инвесторы снова займутся делами в России в тех масштабах, которые соответствовали бы российскому экономическому потенциалу и прежде всего - ее потенциалу естественных ресурсов.

Мы предлагаем России интеграцию в совместное европейское экономическое и социальное пространство через соглашение о партнерстве и сотрудничестве с ЕС, включая долгосрочную перспективу зоны свободной торговли. Европейский Союз - стабильный и растущий рынок с более чем 350 миллионами потребителей. Более 40 процентов всей российской внешней торговли приходится на Евросоюз, который является тем самым важнейшим внешнеторговым партнером России. Из ЕС также проистекают более 50 процентов всех иностранных инвестиций в России.

Германия всегда была важнейшим торговым партнером России. Если до 1997 года три четверти германских инвестиций шли прямо в Москву, то уже в 1999 году 70 процентов немецких капиталовложений направлялись в региональные инвестиционные проекты. Мы будем и далее расширять наши контакты с региональными лидерами, ориентирующимися на реформы.

На июньской встрече в верхах в Берлине мы договорились привнести новое оживление в германо-российские экономические отношения. Это отвечает пожеланиям немецкой экономики, которая традиционно поддерживает тесные экономические отношения с Россией и проявляет большой интерес к их ревитализации.

Москва поняла, что международные и двусторонние кредиты будут предоставляться только в том случае, если она предъявит определенные достижения. Все иностранные долги России составляют примерно 180 миллиардов долларов; из них около 94 миллиардов приходится на старые советские долги. С 50 миллиардами марок мы, немцы, являемся с отрывом самым крупным государственным кредитором России. Требование прощения долгов, которое вновь и вновь поднимала российская сторона, не подлежит обсуждению: Россия обладает экономическим и финансовым потенциалом, позволяющим ей самостоятельно обслуживать свои долги, особенно если она энергично возьмется за продвижение экономических реформ. Но мы готовы участвовать в их реструктуризации и поддержать Россию в ее отношениях с международными финансовыми организациями, чтобы содействовать процессу ее трансформации.

В результате трагической и болезненной истории наших отношений, особенно в минувшем веке, но также вследствие многих столетий общения между немцами и русскими мы, немцы, испытываем особую причастность к ответственности за будущее России в Европе. Мы будем поэтому и впредь выступать за всеобъемлющее партнерство с Россией и против ее отмежевания или изоляции. Мы хотим, чтобы Россия стала активным партнером - соучастником строительства новой Европы.