Евгений Григорьев. КАК СООБЩАЮТ из Афин, там на днях в немецкий культурный центр имени Гете явилась женщина, оказавшаяся судебным исполнителем. С помощью местной полиции она добилась доступа в здание и предъявила исполнительный лист о наложении ареста на эту германскую федеральную собственность. Затем была произведена экспертная оценка земельного участка и здания института. Перед уходом судебный исполнитель заявила, что в сентябре процесс конфискации будет продолжен, помещения и территория центра проданы на аукционе, а выручка передана семьям жертв нацизма. Такая же судьба грозит немецкой школе и Германскому археологическому институту в Афинах.
Это событие серьезно переполошило федеральное правительство в Берлине. До того там не придавали значения приговору греческого окружного суда, вынесенному еще в 1997 году в небольшом греческом городе Ливадия по иску к Германии родственников более 200 жертв расстрела, учиненного 10 июня 1944 года эсэсовцами над мирными жителями деревни Дистомо близ знаменитых Дельф. Суд присудил взыскать с ФРГ в пользу 295 истцов 9,45 миллиарда драхм, или примерно 56 миллионов марок. В мае решение окружного суда было подтверждено ареопагом, т.е. высшей судебной инстанцией Греции. И как следствие - перевод приговора в плоскость исполнения.
Для Германии это чревато стать опасным прецедентом. Если в деревне Дистомо получат сатисфакцию на основе решения национального суда, да еще путем принудительной конфискации зарубежной собственности ФРГ, то греческому примеру могут последовать пострадавшие во время немецкой оккупации жители многих других стран Европы. А Германия между тем еще не разобралась до конца с возмещением за принудительный труд иностранных узников нацизма в самой этой стране военных лет.
Федеральному правительству пришлось прибегнуть к срочным контрмерам. Греческому послу был заявлен протест в Берлине, а его немецкий коллега предпринял соответствующий демарш в Афинах. Германский МИД предупредил в резких выражениях о возможном отягощении хороших до настоящего времени отношений с Грецией. В свою очередь, канцлер Герхард Шредер связался по телефону с греческим премьером Костасом Симитисом, обсудив с ним щепетильную историю. В итоге официальные Афины отмежевались от своего высшего суда.
Но проблема осталась. Долгое время иски жертв нацизма к ФРГ как государству, поданные в зарубежные суды, успешно отвергались ссылкой на ее неподсудность, вытекающую из международного принципа государственного суверенитета. Кроме того, в 1960 году Греция получила 115 миллионов марок в порядке "общего урегулирования", и Бонн трактовал это соглашение как окончательное подведение черты под претензиями ее граждан, пострадавших от нацистской оккупации. Однако недавнее решение греческого ареопага опрокинуло этот "защитный вал". Юридически возникла новая ситуация, по крайней мере в Греции, где иски к ФРГ, связанные с нацистскими преступлениями, предъявляют ориентировочно от 50 до 100 тысяч человек. Теперь они могут опираться на решение высшего суда. Суммарная величина этих претензий, как однажды было подсчитано греческими юристами, достигает почти 70 миллиардов марок.
Сами немецкие комментаторы отмечают, что в этой истории Германия некоторым образом пожинает плоды собственной политики. А точнее - солидарности с "моральными" установками Вашингтона, которые использовались для оправдания интервенции в Косово и согласно которым государства не вправе ссылаться на свой суверенитет, если речь идет о геноциде и тяжелейших преступлениях против человечности. Но именно к такой категории, несомненно, относятся деяния вроде расправы в греческой деревне Дистомо.
Берлин, разумеется, предпримет все, что в его силах, чтобы не допустить превращения греческого прецедента в европейский снежный ком. Для этого у немецкой стороны есть достаточно мощные рычаги экономического и политического давления на Афины. Но одновременно греческое правительство подвержено в этом вопросе сильному внутриполитическому давлению общественного мнения, симпатизирующего искам пострадавших от нацизма, и с этим оно тоже не может не считаться. Судя по всему, в Афинах хотели бы урегулировать коллизию с Берлином путем дополнительных переговоров. Однако едва ли германская сторона пойдет на это, опасаясь, что вопрос может выйти за рамки германо-греческих отношений.
