За что нас не любят

ОТ ДРУЖЕЛЮБИЯ и теплоты горбачевских времен, когда весь мир был влюблен в советского лидера, до скепсиса и насмешливости, ставших характерными в период "художеств" Ельцина на улицах западных городов, и до нынешнего недоброжелательства и нежелания закрывать глаза на то, что российская власть творит в Чечне... Как бы ни трактовать эту эволюцию отношения Запада в целом к России и как бы ни списывать ее на традиционных "клеветников России", нельзя, во-первых, не признавать ее, а во-вторых, не понимать, что это весьма серьезный симптом, свидетельствующий о том, что происходят глубинные перемены в готовности Запада решать проблемы безопасности совместно с Россией, предоставлять ей кредиты, помощь, идти навстречу ее интересам.

В формировании отношения стран Запада к России нужно видеть два разных аспекта: один, довольно распространенный и привычный, - это оценка странами Запада того, что происходит внутри России.

Второй аспект - явление довольно новое, ставшее частью процесса формирования отношения к России лишь в последние годы. Это оценка поведения русских за границей, выделение их из массы путешествующей публики по каким-то особым свойствам и, соответственно, формирование, в том числе и на этой основе, имиджа страны. Но и тот и другой аспекты играют активную роль в определении отношения к России со стороны общественности и правительств стран Запада.

Во времена советской власти русских за границей встречали редко. В загранкомандировки ездили дипломаты, чиновники, ученые, артисты, спортсмены, одним словом - люди доверенные, к тому же соответствующим образом инструктированные. Держались они замкнуто, денег на ветер не бросали, в злачные места не ходили и, таким образом, создавали впечатление людей небогатых, несвободных, даже в чем-то напуганных, очень часто симпатичных, но все же не очень приятных. По поведению русских за границей больше судили не о русских как о народе, а о политической системе, в которой они жили, что и вызывало довольно часто сочувствие и даже дружелюбие к ее жертвам, ненависть - к ее столпам.

Но вот времена изменились. За границу, во всяком случае, в те страны, проезд в которые оказался возможным, хлынул поток людей: эмигранты из числа интеллигенции, понявшей, что наступила долгожданная возможность уехать и избавиться от многолетнего кошмара советской власти; представители национальностей, которым перестали грозить расправой за желание уехать на историческую родину; бизнесмены, типа Артема Тарасова, которые первыми поняли, что бизнесом лучше заниматься где угодно, но только не в России; различного рода авантюристы и просто искатели приключений. Это был стихийный, почти нерегулируемый поток обезумевших от счастья и свободы людей, желавших как можно быстрее воспользоваться свободой выезда из страны, пока его вновь не ограничили "из государственных соображений".

Естественно, что этот поток очень быстро избавил западного обывателя от каких-либо сантиментов по поводу России. Помимо традиционных опасений типа "русские идут", жители западных стран увидели массу плохо воспитанных и плохо одетых людей, не привыкших к свободе от полицейского контроля, не знающих, что такое добровольная дисциплина в общественных местах, повсеместно не просто нарушающих общественное спокойствие и правила поведения (типа не переходить улицу на красный свет светофора), а бросающих своего рода вызов упорядоченности и чистоте западных городов. Валяющиеся на улице пьяные - один из первых "подарков" Западу от освободившегося из-под тоталитарного контроля русского народа.

Случилось то, что и должно было случиться после десятилетий коммунистическою господства и столетий помещичьего самоуправства: не привыкшие к свободе, порядку, чистоте и самоуважению люди стали демонстрировать западной аудитории все свои "национальные особенности", запечатленные в известных фильмах об охоте и рыбалке: беспробудное пьянство, неуважение к чужой личности, собственности и чужому труду, отсутствие сознательной гражданской дисциплины, умноженное на национальное чванство и высокомерие. Иным не объяснишь ни беспробудный сон Бориса Ельцина в ирландском аэропорту "Шэннон", когда его у трапа самолета напрасно ожидал премьер-министр страны, его же лихое дирижирование оркестром и пение в хоре или его же не менее странные "встречи без галстуков".

Нувориши из России также стали пользоваться вниманием общественности в странах Запада. Не стесняясь сведений об обнищании населения России, голоде стариков, о сокращении сроков жизни населения, о росте беспризорности детей, об ухудшении экологической ситуации, новые русские с показным шиком покупали квартиры и особняки, яхты и автомобили, всячески демонстрировали свое богатство и благополучие. Конечно, социальных контрастов хватает и на Западе, но столь оголтелого цинизма, бравады, демонстративного пренебрежения элементарными нормами этики и морали там давно не видели. Причем все это шло из той самой страны, которая ежегодно просила в долг у МВФ очередные кредиты под любые проценты и с неохотой откликалась на приглашение хотя бы в общих чертах отчитаться в использовании полученных денег.

Как и следовало ожидать, в западной печати появилось материалы о гигантской, просто беспрецедентной коррупции в России, о целой системе ограбления страны, которая ведет к обескровливанию ее экономики, к исчезновению последних надежд на ее возрождение. В итоге Россия прочно заняла последние места в мировой табели о рангах по таким показателям, как производство ВНП на душу населения, социальные услуги, образование, медобслуживание и т.д.

Соответственно изменилось отношение к политическим перспективам России. В годы Михаила Горбачева ни у кого на Западе не вызвало сомнений будущее мира под эгидой двух дружественных сверхдержав - СССР и США. Ельцинскую Россию никто уже не рассматривал даже приблизительно как "равного среди равных". "Стратегическое партнерство", ставшее формулой новых отношений между Россией и Западом, позволяло, с одной стороны, ельцинскому режиму делать вид, будто с Россией на самом деле считаются и даже сделали ее членом "восьмерки", а странам Запада, с другой стороны, избегать уточнения, где они видят на самом деле место России и как они полагают вести с ней дела. На этом фоне понятно чувство обиды и даже возмущения, испытанные Москвой, когда руководители стран НАТО твердо показали ей, что им важно было видеть среди "своих" Польшу, Венгрию и Чехию, приняв их в НАТО, нежели потакать капризам и амбициям России. Как перспективный союзник, Россия перестала интересовать страны Запада.

И уж совсем неблагоприятной для России стала эволюция отношения Запада после кризиса в Косово: во-первых, непрекращающиеся скандалы в печати, связанные с отмыванием денег "русской мафии" и, во-вторых, осуждение действий России в Чечне. Оба явления сыграли роль факторов в дальнейшей антироссийской эволюции западного общественного мнения и политики. Вокруг России создали прочный круг представлений о ней как о стране преступной, жестокой, плохо управляемой, неспособной самостоятельно решать свои собственные проблемы, но способной поставить под угрозу международный мир и безопасность.

И с этой точки зрения, если и говорить о формировании истинной повестки для внешнеполитического курса нового российского президента, то скорее всего ее основой должна стать борьба за коренное изменение имиджа России за рубежом. Без этого трудно надеяться, что России удастся добиться сотрудничества с Западом по самым волнующим ее проблемам: безопасность и экономическое развитие. Она просто рискует стать этаким глобальным изгоем, несмотря на все свои ракеты, и быть отброшенной на обочину истории.

Трудность решения этой проблемы состоит в том, что для изменения имиджа России требуются положительные примеры: прекращение военных действий в Чечне, удачные решения в области экономики, перемены к лучшему в области социальной защиты населения. И понятно, что ожидать во всех этих и других сопредельных сферах внушающих доверие перемен к лучшему невозможно без решительного движения России в сторону дальнейшей демократизации. А это отнюдь не только выборность властей, которая хоть и стала частью политического процесса в России, но почти ничего не дает без остальных составляющих, как то: разделение властей и равновесие между ними, диктатура закона, опирающаяся на независимый суд, а не на слова президента, подлинная свобода печати и других средств информации, право граждан на контроль над всеми ветвями власти.