Два Кима встретятся в Пхеньяне

	В Южной Корее построено много хороших мостов - теперь пришло время наводить мосты с севером полуострова. Фото из сборника "Корея"

В ЭТОМ месяце Северная и Южная Корея преподнесли мировому сообществу очередную сенсацию. Но, в отличие от прошлого, это не были ставшие традиционными тревожные сообщения о жестоких столкновениях на их морских и сухопутных границах, о поимке диверсантов, расстреле рыбацких судов или захвате подводных лодок, оказавшихся в чужих территориальных водах. Пхеньян и Сеул известили свое население и зарубежную общественность о намерении корейских лидеров Ким Чен Ира и Ким Дэ Чжуна встретиться 12-14 июня с.г. в столице КНДР с целью, как официально было заявлено, "национального примирения, налаживания обменов, сотрудничества, упрочения мира и объединения".

Как стало известно, о предстоящем саммите дипломаты Севера и Юга договорились достаточно быстро в ходе секретных встреч в Шанхае. Позже, следуя международным стандартам, обе столицы информировали об этом другие страны, в первую очередь Китай, Россию, США и Японию, на поддержку которых они рассчитывают.

Но пока это - только первая реакция мирового сообщества. Сенсации отзвучали, но не все обратили внимание на существенные детали, которые со временем повлияют на практику и результаты будущего межкорейского диалога. Так, вне поля зрения оказался факт участия в предварительной встрече в Шанхае зам. председателя малоизвестного за пределами КНДР "полуобщественного" комитета за мир в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а не официального представителя правительства КНДР. Как видно, северокорейцы оставили для себя определенные лазейки, в очередной раз дав понять, что пока рано говорить о контактах Севера и Юга на официальном правительственном уровне. Не менее существенно, что не объявлена повестка дня саммита, а южнокорейский президент получит официальное приглашение прибыть в Пхеньян только после согласования целого ряда формальных процедур, обсуждение которых только еще начинается.

Исходной точкой для будущих переговоров стороны назвали свое совместное заявление от 4 июня 1972 г., которое, как показали последующие события, оказалось чисто декларативным и ни к чему их не обязывающим. По непонятным причинам они не упомянули широко известные и ими же подписанные Соглашение о примирении и сотрудничестве от 1991 г. и Декларацию о превращении Корейского полуострова в безъядерную зону от 1992 г., в которых детально прописано, что необходимо сделать для уменьшения напряженности на полуострове и продвижения по пути к воссозданию единой нации. Похоже, что конкретное содержание этих двух последних документов сейчас их не совсем устраивает. Однако не исключено, что лидеры двух Корей и те, кто им будет помогать вести переговоры, вернутся в июне к обсуждению основополагающих принципов, зафиксированных в соглашении и декларации.

В предсказуемом северокорейском обществе получить поддержку низов действиям и решениям тех, кто стоит над ними, никогда не составляло особого труда. Иное дело получить "добро" от правящей элиты КНДР, представленной армейским генералитетом, партийными функционерами и высокопоставленными технократами. Их понимание и взгляды относительно более жесткого или, наоборот, гибкого курса в межкорейских делах не всегда бывает единым. Но нынешний полуразвал северокорейской экономики, о котором в Пхеньяне 24 февраля сообщало официальное Центральное телеграфное агентство, не оставляет им времени для дальнейших размышлений и дискуссий. Громогласное обещание Ким Дэ Чжуна во время пребывания в Берлине предоставить Северу массированную экономическую помощь стало той наживкой, от которой в нынешних условиях северяне уже не в состоянии отказаться. Возможно, в будущем вопрос для них будет состоять в том, как "умыкнуть" экономическую наживку и не проглотить вместе с ней крючок, на котором Сеул хотел бы подтащить их к внешней открытости и рыночным преобразованиям.

Некоторый опыт в таких делах у северокорейцев имеется, и они продолжают его совершенствовать. Это стало ясно, когда Пхеньян начал совместно с южанами так называемый Кымгансанский туристический проект, обеспечивающий ему миллионные прибыли. До этого северокорейцы как бы нехотя согласились на строительство на своей территории мощной АЭС под эгидой международного консорциума КЕДО. Основные финансовые вливания идут из Южной Кореи и Японии, а Север предоставляет только дешевую рабочую силу. Но для улучшения экономической ситуации в КНДР этих проектов явно недостаточно. Похоже, что берлинским обещаниям Ким Дэ Чжуна верит не вся северокорейская правящая элита. Поэтому уже на стадии подготовки к саммиту в апреле-мае северокорейцы, несомненно, потребуют от южан объяснить, в какой форме и объемах будет предоставлена помощь, обещанная их президентом, и имеются ли перспективы договориться о новых совместных инвестиционных проектах.

Положение самого Ким Дэ Чжуна у себя в стране не столь уж однозначно. Продемонстрировав политическую гибкость и долготерпение при вовлечении Северной Кореи в очередной межкорейский диалог, его администрация добилась многого из того, что не удавалось сделать ее предшественникам. Влиятельные круги в Сеуле, особенно из числа оппозиции, не отрицая полезность проведения активной политики в отношении Севера, тем не менее во всеуслышание заявляют, что Ким Дэ Чжун действует не всегда осмотрительно, подчас в ущерб экономическим интересам своей страны, которая только что преодолела серьезные финансово-экономические трудности. Озвучиваются будоражащие общественность прогнозы, из которых следует, что помощь с Юга Север постарается использовать для наращивания своей военной мощи. Эти предположения особенно часто звучали накануне 13 апреля, когда в стране проводились очередные парламентские выборы. На выборах, вопреки ожиданиям сторонников Ким Дэ Чжуна, наибольшее число голосов получила оппозиционная Партия великой страны. Данное обстоятельство на имидж президента вряд ли повлияет, но и авторитета ему не прибавит и, возможно, даже ограничит сферу его активности при подготовке к встрече с северокорейским лидером.

Что из того, что происходит на Корейском полуострове, привлекает наше внимание и должно учитываться Россией? Важно, например, не забывать, что Корея - наш сосед, с которым мы имеем общие сухопутные и морские границы. Изменить эту геополитическую реальность вряд ли кто из нас сумеет, хотя из европейской части России эта истина порой оценивается иначе, чем во Владивостоке, Хабаровске, Благовещенске или Южно-Сахалинске.

Для сегодняшнего дня характерна и другая особенность. Видимо, сейчас исходя из нашего предшествующего опыта нам пора более четко определиться, насколько нынешняя Россия, да и Россия будущего, сможет расходовать свой политический и экономический потенциал для подключения к решению проблем Корейского полуострова. Даст ли нам наша активность или, наоборот, пассивность в этих вопросах преимущества в международном плане. Нужно ли нам, не сопротивляясь, просто плыть по течению, поглядывая только на то, как на полуострове развиваются события, особенно когда созреет ситуация, предшествующая воссоединению обеих частей полуострова. Имеется ли у нас понимание того, что даже в случае эволюционного пути развития и постепенного мирного сближения Севера и Юга складывающаяся обстановка может потребовать и от них самих, и от стран-соседей - естественно, и от России - принятия неординарных решений, созвучных изменившимся реалиям.

При оценке наших устремлений и действий на этих направлениях было бы не лишним присмотреться к опыту стран, проявляющих сейчас повышенный интерес к полуострову - и прежде всего к тому, как выстраивают здесь свою практическую линию Китай, США, а вслед за Вашингтоном и Япония.

В 90-х годах Вашингтон скорректировал свою корейскую политику и попытался поначалу форсировать события, использовав для этого в 1993-1994 гг. так называемый ядерный кризис и военное давление на северокорейцев. Пхеньян сумел, однако, выстоять, вынудив американцев, а заодно и южнокорейцев перейти к затяжному политическому торгу, который длится и сегодня. Полемика между ними сопровождается взаимным давлением и материальными подачками со стороны американцев, объем и направленность которых в основном обусловлены двусторонним рамочным соглашением 1994 г.

Китай еще более уверенно реализует свой курс в отношении обеих Корей, не подыгрывая ни Сеулу, ни Пхеньяну, но и не осложняя с ними отношения.

С учетом сказанного можно предположить, что американцы и тем более китайцы умеют смотреть вперед и предугадывать варианты действий на период, когда правящие политические элиты Севера и Юга созреют для сближения. Имея устойчивые позиции в обеих частях полуострова, Пекин и Вашингтон в перспективе могут обоснованно рассчитывать на благоприятное к себе отношение в случае, если Пхеньян и Сеул двинутся по пути к упорядочению межкорейских отношений, а в перспективе - к медленному или спонтанному воссоединению страны. Такие надежды будут подкреплены для Вашингтона продолжением военного присутствия на Юге, а для Пекина - устойчивыми экономическими связями с обеими корейскими столицами, где, без сомнения, и в последующем какое-то время будут функционировать влиятельные политические группировки, способные порознь или совместно оказывать немалое влияние на внешнеполитический курс будущей объединенной или на первых порах полуобъединенной Кореи.

Как кажется, в российских общественных и политических кругах сегодня возобладало мнение, что страны, которые расположены по периметру наших границ, в силу их геополитического положения не могут долго оставаться вне сферы нашего внимания. Для нас небезразлично, насколько стабильна там ситуация, причем не только общая, но и та, которая обеспечивает развитие добрососедских, а не враждебных России настроений. Это вполне применимо и к нашим отношениям с Севером и Югом Кореи. Конечно, желательно, чтобы с учетом былого советского опыта и опыта, накопленного российской дипломатией, укрепление взаимопонимания с ними происходило размеренно, без излишней спешки, но и без затяжек, которые в прошлом нередко возникали из-за внешних и наших внутренних проблем.