Евгений Григорьев. ИСКЛЮЧЕНИЕ "и.о." из президентского титула Владимира Путина положило конец выжидательной паузе на Западе. Его лидеры шлют поздравительные телеграммы, а некоторые "обрывают" телефоны Кремля. Одним из первых напомнил о себе федеральный канцлер Герхард Шредер. Он, в частности, написал, что был бы рад "скорой встрече" с Путиным.
Это нормально. На европейском поле российско-германские отношения обрели наиболее развитый характер едва ли не "по всем азимутам". Однако они же, представляя собой сложный политико-экономический комплекс, требуют к себе непрерывного внимания. Тем более что в последний период в этом партнерстве в силу ряда известных обстоятельств наблюдается явный сбой. Ну не могла, например, "дружба" Ельцина с Колем автоматически быть перенесена на Шредера - политика другого поколения и иного склада. Еще существеннее: серьезными камнями преткновения между Москвой и Берлином стали расширение НАТО, Косово, Чечня. А российский дефолт привел к тому, что объем товарооборота между нашими странами упал в 1997-1999 годах с 33,6 до 25 млрд. марок. Все это не может не внушать озабоченности обеим сторонам, но сейчас речь о немецкой.
При смене караула в Кремле Герхард Шредер вполне уместно подтверждает стратегическое значение отношений с Россией для Германии. Не говоря уже о серьезных экономических интересах и перспективах, они были и остаются для Берлина на обозримое время одной из главных плоскостей европейской и более того - мировой политики. С ФРГ связывается представление как о главном попечителе отношений с Россией если не всего Запада, то уж Западной Европы. Германские политики привыкли к определенной приоритетности российского внимания к Германии, высокой степени доверия и уважения в Москве. Но при смене хозяина Кремля в Берлине не могут не задаваться сейчас вопросом о том, сохранится ли такое расположение в полном объеме и впредь.
Похоже, в Берлине не хотели бы опоздать в налаживании (или переналаживании) отношений с Кремлем. В этой связи любопытны не только официальные оценки избрания Путина, сопровождаемые выражением готовности к дальнейшему партнерству с Россией. Заметно, в частности, как по-своему разыгрывается "немецкая карта". А именно то обстоятельство, что Путин владеет немецким языком и провел несколько лет в ГДР на службе в советской разведке. Недавно это было его "черной меткой", а теперь становится преимуществом. Так, "Ди вельт" отмечает, что "школа КГБ вопреки всем переменам сохранила российскую традицию геополитического подхода", а посему для Путина "Россия является частью Европы, в которой Германии, как центральной европейской державе НАТО и сильнейшему партнеру ЕС, принадлежит ключевое значение". По мнению маститого обозревателя газеты, поскольку Путин исходит из желания сохранить для России роль великой державы, то из этого "неизбежно вытекает мысль об особых отношениях с Германией". Некоторое охлаждение между Москвой и Берлином в последний период "не играет роли для того значения, которое Россия придает отношениям с Германией".
В свою очередь, председатель комитета Европарламента по международным вопросам немец Элмар Брок заявил, что "наши надежды основаны на том, что Путин во время своей работы в спецслужбе на Западе приобрел опыт жизни в условиях демократии и, возможно, признает, что такая страна, как Россия, может существовать только на основах прочной демократии и правового государства". Приведем еще мнение председателя Восточного комитета немецкой экономики Отто Вольфа фон Амеронгена, который знаком с Путиным еще со времени его петербургского вице-губернаторства, а в марте вновь встречался с ним в Москве. По его оценке, это "открытый и много знающий человек", понимающий, что экономика является важнейшей проблемой его страны и "испытывающий большое уважение к немецкой экономике". Что же касается его бывшей службы в КГБ, то Амеронген видит в этом как раз сильную сторону, ибо "там они имели реальный взгляд на положение вещей".
При всем этом германские отклики не лишены сдержанности. Маневрирует министр иностранных дел Йошка Фишер. С одной стороны, он все еще "ожидает" от Путина прекращения военных действий в Чечне и политического урегулирования конфликта, но тут же заверяет, что Россия может рассчитывать на поддержку Берлина и европейских государств на пути демократизации и рыночных реформ. Претензии к Москве в связи с Чечней все еще в ходу. Но, как пишет мюнхенская "Зюддойче цайтунг", они "хотя и важны для европейцев, но не имеют решающего значения, ибо Европа прежде всего заинтересована в стабильности огромного и беспокойного соседа. С Финляндией пришла общая с ним граница, а в обозримом времени со вступлением Прибалтики Калининград станет российским островом в море ЕС".
В целом ясность в отношении Кремля укрепляет немецкие настроения в пользу возвращения к "реальполитик" на российском направлении. Несомненно, что партнерство между ФРГ и РФ по-прежнему чрезвычайно важно для обеих стран и Европы. Но жизнь и политика не стоят на месте. В частности, на европейской сцене есть и другие важные игроки, в которых заинтересована Россия, а они - в добрых отношениях с новым российским руководством. Это не означает возвращения российской политики к былой советской (чаще всего неудачной) игре на противоречиях между западными партнерами. Однако новое время, новые люди в Кремле не исключают подвижек в его внешней политике или ее акцентах, появления новых комбинаций, как в силу объективных, так и субъективных причин.
Теоретически, например, в неудавшемся ельцинском "треугольнике" Москва-Берлин-Париж последний мог бы быть заменен на Лондон или превращен с его участием в "четырехугольник". Кажется, Путин и Блэр уже сумели установить определенное взаимопонимание, а английский премьер, в свою очередь, во многом близок по взглядам с социал-демократическим канцлером. Эта тройка лидеров укладывается в рамки одного поколения, известна своим прагматизмом. Понятно, что Германия и в такой умозрительной пока комбинации не сойдет с авансцены, однако сохранению ее привычной "приоритетной роли" в Москве явно не помешали бы новые инициативы и усилия Берлина, предполагающие понимание и учет коренных национальных интересов РФ как в двустороннем партнерстве, так и глобальных делах Европы и мира.
