Снижение цен на нефть может вынудить Россию вновь прибегнуть к эмиссии

	Рисунок Вадима Мисюка

ВЧЕРА в Вене продолжился саммит представителей нефтяного клуба ОПЕК. Министры 11 стран-экспортеров второй день подряд решали вопрос, стоит ли пожертвовать частью своих нефтедолларов ради сохранения отношений с главными мировыми потребителями энергоносителей - США, Японией - и насколько далеко можно в этом пойти. Цена вопроса оказалась настолько велика, что начало официальных дискуссий вчера переносилось трижды и на момент подписания номера в печать так они и не завершились. Предварительная информация, поступившая к этому часу, позволяет сделать лишь один определенный вывод: количество добываемой нефти будет увеличиваться вне зависимости от решения ОПЕК. Для России это будет означать серьезное сокращение и без того не слишком больших бюджетных доходов, а для ее главного оппонента в этой дискуссии - американского правительства - снижение инфляционных настроений.

Большинство опрошенных "НГ" российских экспертов вчера практически не сомневались в том, что странам нефтяного клуба все-таки удастся договориться, однако этот компромисс, похоже, окажется по-настоящему натянутым. Складывается впечатление, что за два дня переговоров участники ОПЕК не столько сблизили свои взгляды относительно дальнейшей ситуации на мировом рынке энергоносителей, сколько окончательно подтвердили факт раскола в своих рядах.

Об этом свидетельствовал и едва ли не детективный сюжет переговоров. Еще утром первого дня саммита казалось, что увеличение ежедневной добычи на 1,7 млн. баррелей устраивало всех. Однако ближе к вечеру министр нефтяной промышленности ОАЭ Обейд бин Сейф аль-Назери сообщил, что все 11 членов ОПЕК поддержали идею увеличения нефтедобычи на 2 млн. баррелей в день. Раскольники нефтяного клуба, в числе которых оказались Иран, Алжир, Ливия и Индонезия, отреагировали немедленно. Второй после Саудовской Аравии поставщик нефти на мировой рынок - Иран поспешил заявить, что согласен на увеличение добычи не больше чем на 1,3-1,4 млн., а Алжир высказался за то, чтобы оставить ситуацию без изменения. В результате все предварительные переговоры пошли насмарку и предопределили новый раунд "коридорных" совещаний.

Не способствовало достижению компромисса и присутствие на саммите российского министра топлива и энергетики Виктора Калюжного. Он, по словам своего пресс-секретаря Олега Смирнова, настаивал, что Россия не поддерживает решения об увеличении добычи нефти, и провел серию переговоров с генеральным секретарем ОПЕК Рилвану Лукманом, а также с представителями Кувейта и Ирака. Последнему российский министр предложил продавать нефть через российские компании в рамках ооновской программы "Нефть в обмен на продовольствие". При этом речь шла даже о возможном сокращении российских нефтеэкспортных поставок. Кстати, по мнению Смирнова, во многом именно Виктор Калюжный оказал влияние на перенос официальных консультаций в рамках саммита ОПЕК.

И лишь поздно ночью 27 марта, после того как представители Саудовской Аравии и Кувейта вернулись к цифрам 1,5-1,7 млн. баррелей в день, члены ОПЕК снова приблизились к достижению компромисса. Глава алжирской делегации даже обнадежил наблюдателей заявлением, что, возможно, к часу ночи удастся договориться об увеличении добычи в рамках 1,2-1,5 млн. баррелей в сутки. Однако и оно оказалось преждевременным.

Вчера начало официальных переговоров переносилось трижды. Однако дискуссии велись уже на базе договоренностей предыдущего дня - увеличение добычи на 1,5 млн. баррелей в день. Не исключалось также, что к представителям сырьевого пула присоединятся Мексика, Оман и Норвегия, готовые увеличить общую добычу в своих стран на 300 тыс. баррелей в день.

Это позволило российским экспертам прогнозировать, что если решение все-таки будет принято, то до конца лета стоимость западноевропейской марки Brent может составить около 25 долл. за баррель (сегодня она держится на отметке 27,8), а российской соответственно 23-24 долл. Правда, к концу года, если линия ОПЕК на увеличение производства нефти не изменится на сентябрьском саммите, западная марка подешевеет до 20 долл. за баррель, а российская будет стоить уже 18-19 долл.

Однако на деле ситуация может оказаться еще хуже. Вчера генсек нефтяного пула Рилвану Лукман признал, что в прошлом году объем нефтедобычи странами ОПЕК превысил февральские квоты на 1 млн. баррелей в день. Таким образом, не исключено, что подобные нарушения, вне зависимости от того, какое решение примет ОПЕК, могут повториться вновь. Об этом свидетельствуют и слова исполнительного директора Международного энергетического агентства Роберта Приддла, заметившего в период последнего ценового кризиса, что система квот ОПЕК никогда не работала, а нарушения и махинации являются едва ли не правилом.

Чем это может грозить России, объяснял вчера председатель банковского комитета Госдумы Александр Шохин. По его мнению, падение мировых цен на нефть до 25 долл. за баррель для национального бюджета является критическим, поскольку тогда Россия лишится возможности замещать нефтедолларами заложенные в основном экономическом законе страны внешние заимствования. Если же мировые цены на нефть опустятся до отметки 18-20 долл. за баррель, а это по итогам вчерашнего дня кажется все более правдоподобным, то правительство может оказаться перед угрозой эмиссии. Правда, первый вицепремьер России Михаил Касьянов поспешил заявить, что по крайней мере во втором квартале текущего года угроза возникновения бюджетного дефицита исключена. Насколько оправданным окажется оптимизм главного претендента на пост премьер-министра России, покажут ближайшие месяцы.

ДАЖЕ небольшое изменение мировых цен на нефть означает для России кроме очевидных бюджетных сдвигов перемены в "дипломатическом пейзаже" - пусть на первый взгляд не очень заметные. И дело вовсе не только в том, как быстро мы сможем с помощью "нефтедолларов" освобождаться от долгов и соответственно высоко держать голову в общении с нашими кредиторами (Западом). Кроме этого очевидного внешнеполитического сюжета есть еще несколько других.

Самый очевидный - ближневосточный. Достойны уважения старания Виктора Калюжного напомнить членам ОПЕК о существовании России и помочь им удержать высокие цены, но также достоин сожаления "уход" Москвы с Ближнего Востока - произошло это в начале 90-х, и, как в очередной раз выясняется, "уходить" легко, а возвращаться трудно. Проводить совместную ценовую политику лучше постоянно, чем от случая к случаю. Но Россия так и не установила действительно тесных отношений с Саудовской Аравией, не закрепила успеха на кувейтском направлении, и пока нет даже твердых гарантий, что мы останемся первым другом Ирака, когда с него снимут санкции.

Проблема "возвращения" на Ближний Восток очень сложна, но даже в нынешней почти безнадежной на вид позиции есть некие зацепки. Это, по мнению источников, желающих остаться неизвестными, - необходимость доказать Ближнему Востоку, что Москва способна на самостоятельную политику на этом направлении. В частности, тестом на надежность считается бушерский "атомный контракт" с Ираном. Если Москва не поддастся на американский нажим и не свернет здесь работы, тогда есть надежда, что Россию будут считать серьезным партнером. В регионе, где между самими ближневосточными странами масса противоречий и трений, может спасти лишь предсказуемость поведения. В данном случае интересы наши очевидны - высокие цены на нефть, и они совпадают с общей составляющей политики всех ближневосточных стран в целом при всех внутрирегиональных противоречиях.

Однако ориентация на высокие цены ставит для Москвы проблемы на другом направлении нашей политики - в Восточной, Южной и Юго-Восточной Азии. Речь о Китае, Индии и множестве других стран. Это страны-импортеры нефти (за исключением Индонезии и - потенциально - Малайзии, Вьетнама и Бирмы). И вдобавок это направление, на котором в последние годы наша внешняя политика достигла наиболее ощутимых успехов, успехов, у которых есть четкое экономическое измерение. Страны этих трех регионов - промышленные, и наше с ними сотрудничество, нынешнее и будущее, базируется на совместных технологических проектах, на экспорте туда вооружений, импорте потребительской продукции и на межгосударственных контрактах. То есть России выгодно продолжение экономического роста в Азии. Но ушедшие за отметку в 30 долларов за баррель цены на нефть уже повели к новому оттоку средств с фондовых рынков Таиланда (на 15% в последний месяц), сотрясают правительство Филиппин. В целом же вся Азия, включая Японию, "недосчитается" 18-20 миллиардов долларов прироста ВНП по сравнению с ожидавшимся. Уже сейчас снижаются оценки промышленного прироста в АТР - с 7 до 6% в 2000 году.

Не так прост еще один сюжет - американский. Понятно, что США нужны низкие цены на нефть, и здесь Москва вместе с Ближним Востоком объективно работает против Вашингтона.

Нынешняя драка в Вене вызвана во многом тем, что высокие цены на горючее повысили инфляцию в США на целый процент - да еще и перед президентскими выборами. Но если учесть, что по данной проблеме на "американской" стороне объективно оказываются и Индия, и Китай, и вся прочая Азия, то есть над чем задуматься.

Как видим, Россия сейчас - как и раньше - разрываема дилеммой: высокие цены на нефть выгодны ей, с одной стороны, и невыгодны с другой, поскольку вряд ли можно ожидать, что Москва будет одинаково мила на мировой арене и экспортерам нефти, и импортерам. Но мир уважает государства, чьи приоритеты ясны и чья политика предсказуема.