России пора перейти в наступление на внешнеполитическом фронте

	Российская армия помогает жителям Чечни чем может. Однако об этом западные СМИ, как правило, не пишут, говоря лишь о гуманитарной катастрофе. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

ДЛЯ ИСПОЛНЯЮЩЕГО обязанности президента России наступило время активной внешнеполитической деятельности. Затяжная пауза, во время которой ошеломленные новогодними переменами в Кремле мировые лидеры пересматривали свою стратегию в отношении России, закончена. Вариант давления на Бориса Ельцина с целью разменять возобновление финансовой помощи на отставку "жесткого" премьера и прекращение операции в Чечне снят с повестки дня. Поэтому в ближайшие недели российскому лидеру придется тратить на дипломатию куда больше времени, чем ему хотелось бы. Помнится, Владимир Путин, отказываясь от одного из зарубежных визитов, явно сгоряча проронил фразу, что хватит решать проблемы России за ее пределами; уже сейчас, однако, жизнь показывает, что успех Путина как дипломата - что не обязательно подразумевает его личное участие во всех переговорах - это вопрос национального выживания страны.

События, которые предстоят на этом фронте как в пределах России, так и за ними, таковы. Вчера вечером в Москву прибыл министр иностранных дел Ирландии Дэвид Эндрюс (его программа будет проходить на министерском уровне). Ирландец выступает также в качестве председателя комитета министров Европы - одной из структур Совета Европы. За ним следует делегация той же организации во главе с председателем парламентской ассамблеи СЕ лордом Расселом-Джонстоном, которая намерена посетить также Чечню. Далее предстоят срочные дебаты по чеченской проблеме в Страсбурге, на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы и множество других "еврослушаний" на эту тему.

После саммита в Хельсинки Евросоюз пригрозил России пересмотром всего комплекса отношений с ней из-за Чечни, но не определил, что и как будет пересматриваться. Это предполагалось сделать уже в начале 2000 года, что и происходит, хотя и в новой ситуации. Проблема для европейцев здесь не только в том, что, как уже сказано, уход "злого Путина" снят с повестки дня, а в том, что за истекшие после Хельсинки недели у ЕС было достаточно времени, чтобы оценить реальные последствия сворачивания связей с Россией. В нашу пользу говорят некоторые экономические реалии, в частности, то, что консультанты фондового рынка сейчас советуют покупать российские долговые обязательства и акции, видя - при хорошем развитии событий - рост их курса, по сути, прекращение "послеавгустовской паузы" и новый бум на российском рынке. Консультанты указывают, что финансовое бремя операции в Чечне замедлит рост курса российских ценных бумаг - но не более того. Любопытна и позиция нового генсека НАТО Джорджа Робертсона: в статье в журнале "НАТО ревью" он выразил желание возобновить работу по всему спектру сотрудничества России с блоком, поскольку без этого не будет стабильности в Европе.

На американском направлении ситуация похожа. Вчерашнее заявление представителя госдепартамента Джеймса Рубина сводится к тому, что США не хотели бы брать на себя роль посредника между Москвой и Грозным и предлагают европейцам заняться этим делом, тем более что на данный момент оно явно безнадежно. Рубин лишь попросил Москву разъяснить, почему российские военные намерены "задерживать чеченцев-мужчин от 10 до 60 лет" для выяснения их связей с "повстанцами". Кстати, когда после конфликта в Абхазии российские войска, по просьбе Грузии, не пропускали через границу абхазцев от 16 до 60 лет, госдепартамент молчал. Так или иначе, новых инициатив в отношении Москвы Вашингтон пока не предпринимает - до приезда сюда Мадлен Олбрайт в конце месяца на "ближневосточную конференцию". Вот тогда разговор начнется серьезный.

Далее планируются поездки Владимира Путина в Италию и Китай - и, отвлекаясь от двусторонних проблем, обе могли бы дать серьезные результаты в плане достижения компромисса с Западом по чеченскому вопросу (Китай традиционно мог бы укрепить позиции Москвы, лишний раз показав, что она спорит не со всем миром, а только с частью такового.)

Можно предположить, что европейцы, да и американцы, действительно желали бы более всего оставить чеченский эпизод в прошлом или хотя бы взять паузу и стабилизировть связи с Россией до того, когда прояснится ее новое лицо. Однако отступать от своих прежних требований, выдвинутых к Москве в Хельсинки, вряд ли возможно без потери лица. Жесткая позиция Запада показала свою бесперспективность, но не найдена база для мягкой; от Москвы здесь ждут хоть каких-то шагов.

Для Владимира Путина ситуация почти такая же: статично "жесткая", "оборонная" позиция на переговорах с Европой и Западом, хотя она и работала до сего дня, уже не сулит ничего нового. А вот наступательная не только могла бы изменить ситуацию, но и привести к прорыву. Дело в том, что ключ ко всему - это борьба за общественное мнение Запада по вопросу о том, кто в чеченском конфликте террористы, убийцы мирного населения и виновники геноцида. В российской печати мелькают сообщения об обнаружении российскими военными на освобождаемых территориях Чечни школ террористов и взрывников, об афганском следе в Чечне (включая связи с бен Ладеном), о массовых захоронениях русских жителей Чечни, об освобождении из чеченских ям заложников... Если бы эта информация была с нужной долей настойчивости доведена до общественности за рубежом, попала бы в ООН, Гаагский трибунал и прочие подобные инстанции, то очень помогла бы делу. То же - с вопросом о беженцах из Чечни: как насчет сотен тысяч русских (и чеченцев), покинувших за последние годы насквозь криминализированное масхадовское государство? Зачем Москве повторять ошибки Слободана Милошевича, который принял на территории Югославии сотни тысяч сербских беженцев, вытесненных албанскими "борцами за независимость" из Косово, и не сумел достучаться с этим до европейской общественности? Сейчас, например, генеральный секретарь Совета Европы Вальтер Швиммер требует от Москвы доклада по вопросу о правах человека в Чечне. Почему для начала не предоставить ему этот доклад с упомянутыми фактами?

В этом плане перспективен объявленный вчера визит в Москву также в конце января Кофи Аннана, приглашенного российской стороной. Есть возможность найти общий язык по чеченскому вопросу с лидером организации, озабоченным восстановлением ее функционирования после провала в Югославии. В этом смысле интересно заявление Аннана, что он едет в две страны - Россию и Индонезию, - где сильнее всего в мире пылают межэтнические конфликты. Дело, конечно, не в том, что события в Чечне объявлены "межэтническим конфликтом", мы воспринимаем их как угодно, только не в таком ключе. Упоминание Индонезии важно потому, что в событиях на Восточном Тиморе этой осенью ООН постаралась сыграть свою роль так, чтобы соблюсти все буквы своего устава. Эту позицию Россия поддержала. Эта позиция выгодна России сегодня как послеюгославский прецедент.