Иван Родин На прошедшей неделе президент продолжил работу с правоохранительными структурами страны. Владимир Путин выступил на итоговой коллегии Генеральной прокуратуры, чтобы подчеркнуть, что именно это ведомство он считает ключевым во всех аспектах взаимодействия власти и общества. Перед прокурорами были поставлены поистине глобальные задачи, в списке которых традиционное направление – борьба с преступностью – было лишь одной из многих.
Генпрокурор Юрий Чайка в отчетном докладе осветил каждую из этих задач – почти по всем уже есть определенные достижения. Наиболее заметная самокритика была им проявлена по теме борьбы с коррупцией во властных структурах и самой прокуратуре. Получили серьезные замечания от Чайки и следственные органы. А президент воспользовался поводом, чтобы заявить о невозможности создания в России некоего специального антикоррупционного комитета. По его словам, это продвигают США в зависимых от них восточноевропейских странах. Однако никакой борьбы с коррупцией от этого не происходит, а только внутриполитические интриги.
Эксперты разошлись во мнениях о том, что имел в виду Путин и зачем он сделал такое резкое заявление. Одни посчитали, что это связано с расследованием Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального деятельности ряда благотворительных фондов, возглавляемых знакомыми премьера Дмитрия Медведева.
Другие эксперты кивали на Украину, где Национальное антикоррупционное бюро как раз и было замечено в политических дрязгах.
Третьи напомнили, что спецорган против коррупции рекомендует соответствующая Конвенция ООН – в одном из тех ее трех пунктов, которые Россия как раз и не ратифицировала. Прошел и такой слух: мол, президент высказался публично по этой параллельной правоохранительной структуре для того, чтобы заранее отсечь все разговоры о необходимости ее создания. Якобы ссылка на это могла появиться в тех планах реформ, которые готовятся, в частности, в Центре стратегических разработок у Алексея Кудрина.
Что же касается Навального, пытающегося вернуть тему коррупции в верхах в текущую политику, то он на минувшей неделе объявил о всероссийской акции протеста, запланированной на 26 марта. Подавать заявки на нее было предложено тем группам активистов, которые либо уже превратились в штабы Навального в том или ином регионе, либо собираются сделать это в ближайшее время. То есть всей своей сети он решил объявить как бы общий сбор. А заодно – повысить рейтинг собственной оппозиционности, ведь антикоррупционные митинги и шествия действительно не проводились в стране уже давно. При этом Навальный дал понять, что хотя от своих людей он и ждет высокой активности, но все-таки не станет их порицать, если граждане в их городах на агитацию не поддадутся.
Кипучая деятельность Навального, демонстрирующего, что он готов к союзу с любыми политическими силами, на прошлой неделе все-таки отозвалась почти во всех уголках оппозиционного лагеря. В «Яблоке», например, заявили о стратегической реформе партии, которая в теории должна привести к расширению ее электората за пределы традиционно либерального ядра. Движение же «Новая оппозиция», которое готовится к смене власти через массовый уличный протест, наконец признало, что стремится к чему-то наподобие украинского майдана, но вроде бы в исключительно мирной его редакции.
Дарья Гармоненко 
