Неделя в политике. "Пропавший" Путин и исчезающий "чеченский след"

Фото Reuters

На прошедшей неделе не состоялась встреча президентов России, Белоруссии и Казахстана в Астане. Столице Казахстана второй раз подряд не удается стать местом для саммита этих руководителей. Само по себе это событие не привлекло бы столько внимания, если бы не сообщение Reuters, что причина отмены – болезнь Владимира Путина. После чего в стране и мире развернулась мощная информационная кампания по поиску следов «пропавшего» президента России.

В ней сразу же обнаружилось и некоторое количество дезинформации. Скажем, утверждалось, что последнее появление Путина на публике случилось 6 марта – то ли на совещании с постоянными членами Совета безопасности РФ, то ли на встречах президента с министрами обороны и финансов Сергеем Шойгу и Антоном Силуановым и председателем Внешэкономбанка Владимиром Дмитриевым. Однако на том же кремлевском сайте, откуда явно и была почерпнута данная информация, есть новость о том, что 8 марта Путин принимал в Кремле матерей известных россиян. А за 10 и 11 марта есть сообщения о его встречах с губернатором Ямало-Ненецкого округа Дмитрием Кобылкиным и руководителем Карелии Александром Худилайненом. В их реальности с точки зрения привязки к определенной дате многие массмедиа засомневались.

Стоит отметить, что и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков своими комментариями в течение прошлой недели лишь подогревал ажиотаж. Он говорил об абсолютном здоровье Путина, шутил, что от его рукопожатий «ломаются руки», – короче говоря, отбивался от вопросов в стиле «не дождетесь». При этом слова Пескова все никак не подтверждались кадрами хотя бы какого-то мероприятия с участием президента. 12 марта, правда, появилось сообщение о его телефонном разговоре с армянским коллегой Сержем Саргсяном. И лишь в прошедшую пятницу страждущим увидеть Путина показали репортаж о его встрече с председателем Верховного суда РФ Вячеславом Лебедевым, а жаждущим узнать о планах Путина сообщили, что сегодня в Петербурге он повидается с президентом Киргизии Алмазбеком Атамбаевым.

Поиски Путина сопровождались многочисленными версиями его «пропажи». И некоторые были весьма радикальными – вплоть до разговоров о его конфликте с российскими силовиками. Эти слухи имели непосредственное отношение к еще одному важному событию прошлой недели – размыванию прежде такой стройной версии убийства оппозиционера Бориса Немцова возмущенными его исламофобией чеченцами. Главный обвиняемый Заур Дадаев, которого глава Чечни Рамзан Кадыров тем не менее назвал «патриотом России», от своих признательных показаний отказался. А столичные правозащитники высказали подозрение, что они вообще-то были даны под давлением с применением даже насилия. Следствие тут же переключилось на борьбу с ретивыми общественными наблюдателями – они моментально были вызваны на допросы, после которых получили статус свидетелей по «делу Немцова», а значит, и запрет на разглашение каких-либо сведений о его фигурантах.

Соратники же Немцова в один голос заявили, что в «чеченский след» они не верят, и тогда – явно в качестве ответа им – в СМИ была снова вброшена версия о «следе украинском».

Внесистемная оппозиция на прошедшей неделе вообще продемонстрировала, что шок от гибели Немцова у нее прошел. Показательным стало предложение РПР–ПАРНАС ко всем демократическим силам объединиться именно вокруг этой партии не просто в сугубо предвыборных целях, а для более серьезного отстаивания в России европейских ценностей. И либеральный лагерь откликнулся – на прошлой неделе фактически исчез один из главных конкурентов РПР–ПАРНАС в деле кристаллизации антипутинской оппозиции – партия «Гражданская платформа». Ее основатель Михаил Прохоров увел своих сторонников из рядов этой теперь «предательской организации», которая позволила себе участвовать в митинге «Антимайдан» под лозунгами в поддержку власти.