Виктора Литовкин
В Цхинвале Дмитрий Медведев не только рассказал, как принимал решение на ввод войск в августе 2008-го, но и посоветовал грузинским политикам не "учить нас жизни".
Фото с официального сайта правительства РФ
Одним из самых примечательных событий прошедшей недели стал появившийся в Интернете документальный фильм «8 августа 2008 года. Потерянный день». Посвящен он трагическим событиям четырехлетней давности, когда грузинские войска обрушили страшной силы огневой удар на российских миротворцев, размещенных на границе Южной Осетии и Грузии, а также на жителей непризнанной на тот момент республики. Главный пафос фильма, что прочитывается из его названия, состоит в том, что российские войска из-за нераспорядительности и нерешительности высшего государственного и военного руководства страны почти на сутки задержались с оказанием помощи погибающим от артиллерийского и танкового огня людям. Особую убедительность этому тезису придает тот факт, что об этом говорят не простые граждане или рядовые участники тех боев, а высшие должностные лица армии – бывший начальник Генерального штаба, бывший командующий Северо-Кавказского (теперь Южного) военного округа, бывший командующий 58-й армии, нынешний командующий Воздушно-десантными войсками...
Более того, экс-начальник Генерального штаба генерал армии Юрий Балуевский прямо заявил, что только «пинок» со стороны Владимира Путина (в то время премьер-министра, находившегося на Олимпийских играх в Пекине. – «НГ») заставил Верховного главнокомандующего (президента России) решиться на военные действия против агрессора. При этом официально Дмитрий Медведев заявлял, что проинформировал Путина о приказе войскам постфактум.
Для людей, освещавших августовские события 2008 года в Южной Осетии, анализировавших ход и исход боевых действий, в этих откровениях ничего нового нет. Можно было бы добавить, что о готовности Тбилиси к атаке на Цхинвал было известно много раньше 8 августа, когда грузинские войска, артиллерия, системы залпового огня, танки заняли высоты вокруг столицы непризнанной республики и методично обстреливали ее одиночными выстрелами, то есть пристреливались. Называлось это тогда «провокациями». А в дни, предшествующие огневому удару по Цхинвалу, да и в самое горячее время войны в регионе российский Генеральный штаб и его Главное оперативное управление со всеми своими секретными документами и планами на случай войны почему-то затеяли переезд с Арбатской площади на Ленинградский проспект, так как на пятом этаже родного здания начался срочный ремонт. При этом была потеряна связь между Москвой и Ростовом-на-Дону, между Ростовом и Владикавказом, с командованием 58-й армии. Для того чтобы дозвониться до вышестоящего начальства, командующий армией вынужден был позаимствовать у журналистов «Комсомолки» спутниковый телефон... Вспоминать об этом горько и стыдно.
Правда, Дмитрий Медведев, комментируя сюжеты фильма, заявил, что «все решения, которые были тогда приняты, были приняты ровно тогда, когда это необходимо было сделать. Те, кто говорит иначе, либо не знают, либо сознательно искажают», – утверждает он. Прокомментировал сюжет и Владимир Путин. Он сказал, что в первые дни войны дважды связывался с Медведевым и министром обороны Анатолием Сердюковым. Правда, не стал говорить, кто кому первым позвонил и настаивал ли он в ходе этих разговоров на применении силы в Южной Осетии. Однако подтвердил, что российские войска пришли на помощь гибнувшим людям на сутки позже начала огневого налета на Цхинвал.
Вокруг этой истории появилось много различных конспирологических рассуждений, в том числе и на такую тему, почему этот сюжет возник сейчас, а не раньше. Ответ на него очень прост: до 2012 года тот же Юрий Балуевский находился на государственной службе и критиковать своего начальника по определению не мог. К тому же об ошибках или недоработках верховных главнокомандующих у нас принято говорить почему-то только после того, как они оставляют свой пост. Такая традиция.
Дарья Гармоненко 
